Гибель Армады

— Думаю, патрульные. Тоже нас высматривают. Нападать не будут. Проследят за нами, сколько смогут. Разведка доносит, англичане свой флот разделили на три части. Тут где-то скоро будет Дрейк в районе Плимута. Скорее всего, он-то нас и встретит. Затем в Дувре — адмирал Говард. И, наконец, лорд Сеймур. Он должен сдерживать Парму, помогая голландцам.

— То, что они разделились, для нас хорошо или плохо? — задал вопрос Антонио, до этого момента не задумывавшийся о тактике англичан.

— Сложно сказать. Я бы напал на Плимут, пока Дрейк там один маячит. Но герцог твердо намерен идти в Ла-Манш. Он отказывается воспользоваться заведомым преимуществом.

— Почему он упорно вас не слушает? — для Антонио авторитет де Лейвы был непререкаем.

— Он не слушает не только меня. Сегодня все высказались за нападение. Во-первых, фактор неожиданности. Сейчас мы его можем использовать. Во-вторых, погода на нашей стороне. Дрейку будет сложно бороться с ветром, и он застрянет у берега. Его сила — в море, но выдержит ли он абордажный бой? Не уверен. У нас явное численное преимущество. В-третьих, на помощь Дрейку прийти не успеют — ветер их погонит не в ту сторону.

Антонио в недоумении пожал плечами. Отчего король поставил командовать Армадой такого нерешительного человека? Де Лейва заметил реакцию молодого человека:

— Герцог строго выполняет инструкции короля. Тот велел идти к берегам Голландии, соединяться с Пармой, не ввязываясь в открытые бои. Затем, объединившись, всей огромной силой нападать на англичан. Основной целью является высадка на берег, а не военные действия на море. На суше мы однозначно их одолеем.

— Значит, герцог все-таки прав? — Антонио окончательно запутался.

— Отчасти. На войне надо принимать решения быстро, в зависимости от создавшейся ситуации. А ситуация сейчас сложилась в нашу пользу. Мы могли бы по крайней мере ликвидировать эскадру Дракона, а то и его самого лично.

День подходил к концу. Антонио напряженно вглядывался в темноту. Он представлял себе корабли, стоявшие в портах англичан, готовящихся к бою. Сигнальные огни четко очерчивали контуры острова, словно перед Антонио расстелили гигантскую карту юго-западной части Англии. Глаза привыкли к темноте. Услышав неподалеку шорох, Антонио повернулся и с легкостью признал в производившем легкий шум человеке слугу де Вилара. Пока слуга не успел его заметить, Антонио скрылся в небольшом углублении возле кают. Фонарь в этом месте не висел, так что он оказался в кромешной тьме.

Надо отдать должное слуге, он тоже не желал вставать в освещенное место. Но Антонио различил, как дьяволенок перегнулся через перила и начал явно что-то спускать на веревке вниз в воду. Затем, он подтянул веревку обратно к себе и неслышной тенью шмыгнул вглубь корабля. Антонио прокрался к борту и посмотрел на море. Маленькое судно, по сравнению с караккой скорее походившее на скорлупку, отчаливало от «Санта-Марии». Слышались легкие шлепки весел о воду: паруса те, кто находился на суденышке, поднимать не хотели, чтобы оставаться незамеченными.

— Так, так, — Антонио не мог четко сформулировать мысль, крутившуюся в его голове. Понятно было одно: надо бежать к де Лейве, докладывать о произошедшем инциденте.

Дон Алонсо не спал. Он склонился над картой, махнув Антонио рукой: «Проходи».

— Я опять засек на нижней палубе слугу, — Антонио подошел поближе.

— Что слуга? — не отрываясь от карты, спросил дон Алонсо.

— Передал что-то на веревке людям, подплывшим к нашему кораблю на крохотном суденышке. Никто в темноте не разглядел ни судна, ни человека, спускающего на него письмо, — заметил печально Антонио.

— Тьма кромешная, кто ж обратит внимание? На то и расчет. Одно ясно точно — сведения передаются англичанам.

— Почему не французам? — назвал Антонио первую попавшуюся ему на ум национальность. — Или голландцам? — второе предположение высказывалось просто в качестве необходимой альтернативы.

— Голландцам? — начал с последнего де Лейва. — Нет, за них стоят те же англичане. Иногда вдруг французы вспоминают, что и они могут претендовать на лакомый кусочек. Но в данной ситуации странно следить за нами ради Голландии. Как-то у меня не сходится. Следить за нами ради Англии, тоже странно. То есть единственными, кого могут интересовать наши планы, являются англичане, против которых мы и идем. Остальные — лишь наблюдатели. Конечно, голландские повстанцы очень хотят победы Елизаветы. Но их силы слишком уж слабы. Выведают тут они что-то у де Вилара или нет, роли существенной не сыграет. Что они смогут сделать? Ничего. Что могут, итак делают, задерживая герцога Пармского у своих берегов.

— Значит, де Вилар шпионит в пользу Англии? — уточнил Антонио.

— Очевидно. Дом в Ла-Корунье, депеши, отправляемые с корабля, — все говорит в пользу этой версии. Впрочем, я и не сомневался, что дело обстоит именно так.

— Что же тогда мы пытаемся разузнать?

Де Лейва наконец отвлекся от созерцания карты. Он внимательно посмотрел на Антонио и медленно произнес: