Гибель богов (Книга Хагена)

— Отныне и присно, нарекаю тебя Хервиндом, что значит — «всепроникающий». — И сотворил заклинание.

Новонареченный вздрогнул у меня под пальцами; а затем я ощутил горячий поток благодарности, устремившийся от Хервинда ко мне. Для магического существа получить от создателя собственное имя — это обрести свободу. Отныне ничьи заклятья — в том числе и мои собственные — не смогли бы принудить его к чему-либо. Он становился обладателем собственной магии: лишь изучив ее, волшебник получил бы власть над ним.

— У меня будет просьба к тебе, — обратился я к новообретенному помощнику. — Необходимо вернуться в Мир Источника. Разведать дорогу. Понять, чем занимается там Мимир. Что за люди населяют деревню подле Кипящей Купели? И еще — что за странные острые грани у той горы, что на пути к Источнику? Уж очень смахивает на гигантские замурованные мечи… Разузнай все это, если сможешь, пожалуйста!

Ответом мне было молчаливое, но ясно выраженное чувство: «Я сделаю или сгину, не сомневайся во мне, Мастер!»

Хервинд в два прыжка подскочил к амулету Ямерта, так и пролежавшему все это время на своем мраморном постаменте, и исчез в темном хрустале глобулы.

Что ж, Мерлин молчит, Обетованное тоже — займемся теми, кто стучится в дверь непрошеными! Я вытащил Черный Меч из ножен и почти бегом поднялся на дозорную площадку.

Вообще говоря, мое место было не тут — мне следовало оставаться подле Читающего, чтобы не пропустить колдовского удара; но я, наверное, впервые в жизни пренебрег осторожностью, столь величествен и завораживающ был вид развертывающихся для смертельной схватки полчищ.

Куда бы я ни направлял свой взгляд, весь горизонт вокруг нас густо покрывали заметно приблизившиеся суда наших противников. В промежутках между ними парили, изредка взмахивая огромными крыльями, какие-то летучие твари, смахивающие на драконов, но все же помельче и не столь могучие, вдобавок не умеющие плеваться огнем. Еще выше, над тонкими мачтами, над чешуйчатыми спинами крылатых, беспорядочно носились взад-вперед какие-то совсем небольшие создания, отсюда они казались лишь роями черных точек. И еще кто-то кувыркался в волнах подле самых корабельных форштевней; и на поверхности моря то и дело лопались большие пузыри, словно там, в глубине, кто-то мерно дышал; приближались и мои сородичи. Я ощущал их присутствие; они сгрудились все в одном месте, где-то за основными силами своего войска, и так же, как и я, тянулись вперед чуткими щупальцами Дозорных заклятий.

Итак, мое Поколение не рискнуло предложить мне чисто магический поединок. Несмотря на неудачу первого штурма, они вновь собрали рати, вновь готовы были пустить в ход живую плоть, бросить ее самоубийственным тараном на завесы и заслоны клыков, когтей, серпов, пил, клешней и прочих разящих орудий, коими в изобилии были снабжены питомцы Ракота, былого Повелителя Тьмы.

Зрелище манило и завораживало, меня тянуло остаться еще и смотреть, смотреть, отстраненно и безучастно, словно со стороны наблюдая захватывающий и кровавый спектакль.

Отделавшись от этих непрошеных мыслей, я вернулся в свой покой.

«У тебя не хватит душ расплатиться со мной», — проскрипел Читающий.

«Давай сперва доживем до завтрашнего утра», — устало ответил я ему.

Внезапно я ощутил явственный зов, очень знакомый, и поспешил надеть Эритовый Обруч.

Загремели знакомые, набившие оскомину высокопарные слова Шендара насчет немедленной сдачи, кары, возмездий, мирового порядка и прочего, и прочего, и прочего. Я слышал все это десятки раз и теперь даже не очень старался вникнуть в смысл его речей. Когда же он наконец выговорился и замолчал, я ответил ему так:

— Ничего нового, Шендар!.. Я надеялся, ты предложишь что-нибудь позанимательнее. Мне давно уже безразлично, что вы все там делаете. Давай, начинай свой штурм, если хочешь, и помни: если ты потерпишь неудачу… — И тут я осекся, вовремя спохватившись, ибо чуть не выболтал им тайное намерение Фелосте. Пусть думают, что у них в запасе еще много времени и ничто не помешает им организовать еще один приступ, если не удастся этот; иначе же, боюсь, они пошли бы в бой, как безумные.

Не дожидаясь ответа, я сорвал со лба Обруч.

И тотчас же услыхал Читающего:

«Волшба! Волшба в Ледяной Бездне! Тот, кого вы именуете Хрофтом, сотворил очень старое заклятье, заклятье Раздирания, Расчленения и Разрывания!»

Так! Началось и там. Кто знает, быть может, лучше уж моему Ученику оставаться в том негостеприимном месте и иметь дело с отдельными чудовищами — вдвоем с Отцом Дружин они справятся, — чем оказаться здесь, угодив в самое пекло!

Снаружи донесся странный шум, словно там тяжко и жалобно стонали тысячи тысяч живых существ, томимых смертной мукой; длился он недолго и вскоре замер, медленно растворился в грозно надвигающемся со всех сторон низком раскатном рычании — точно где-то в отдалении гремел приглушенный гром. Не удержавшись, я высунулся наружу.