Гибель богов (Книга Хагена)

— Ошибаешься, — возразил я. — Много лет назад ты предупредила меня, что Мерлин наделен теперь особыми правами и силами; ты опасалась, что я могу вызвать его гнев и он приведет в действие свой неведомый механизм уничтожения; следовательно, у нас уже возникло общее дело — сохранение меня в живых, хотя я не знаю, почему тебе понадобилось спасать своего вчерашнего противника.

— Я не обязана объясняться тебе в причинах моих поступков! — ответила она чуть-чуть более резковато, чем следовало при той игре, что мы вели. — А если тебе уж так хочется знать — считай это моим капризом. — Она с вызовом глянула мне в глаза.

— Говори, говори, — подхватил я, стараясь не упустить выгодного момента. — И что же случилось дальше?

— Ничего не случилось, — пожала она плечами, но разыграть равнодушие ей снова не удалось, и это показалось мне странным. Сигрлинн могла изобразить все, что угодно, и, только проникнув под несколько слоев ложных мыслей, можно было понять, что в действительности у нее на уме. — Один не слишком умный Маг с мальчишкой-Учеником предпочли вновь бросить вызов непобедимому противнику. После этого мое терпение лопнуло. — Она выразительно умолкла.

— Что сие значит?

— Выкручивайся сам, Хедин. — Она отвернулась. — Я сказала это тебе еще там, на дороге, и теперь могу лишь повторить. У меня нет желания отправляться из-за тебя в изгнание. — Голос ее звучал сухо. — А если ты сейчас ударишься в воспоминания, клянусь Лунным Зверем, я пошлю тебе вызов немедленно! — И я впервые в жизни увидел, как у Сигрлинн дрогнули губы.

— Сильно сказано, — медленно выговорил я. — Хорошо, я выкручусь сам, скажи только из чего? И, кстати, отчего твой Эритовый Обруч вечно валяется где-то, а не при тебе?

— А вот чтобы поменьше отвлекали, — огрызнулась она.

— Ты сейчас держишься не лучше какой-нибудь разобиженной придворной дамы из Смертных, — покачал я головой. — Ответь на мой единственный вопрос — и больше я тебя не стану беспокоить.

— Не отвечу, — холодно бросила Сигрлинн, поднимаясь. — Ни ради будущего, ни даже ради прошлого — не отвечу, Хедин.

— Тогда прикончи мое тело сама, — сказал я. — Ведь если я не выкручусь, конец мой окажется незавидным. Но любопытно, что же ты станешь делать, когда меня не станет.

— А ты жил в убеждении, что все-все мое существование — это ты? — Она холодно рассмеялась. — Мои дела и мои Ученики останутся при мне, как и раньше, так что ничего не изменится, не льсти себе, Познавший Тьму.

По спине внезапно пробежал холодок, и я понял, что сейчас она говорит истинную правду. — Хорошо, я постараюсь, — ответил я. — Тогда скажи хоть, как там дела в твоем Хранимом Королевстве? Тебе не надоело еще возиться с ним?

— Как дела? — Она прищурилась. — Так вот из-за чего ты затеял весь этот разговор…

— Из-за чего? — Собрав все силы, я как можно натуральнее изобразил удивление.

— На один из Храмов совершили нападение, — небрежно произнесла она. — Для тебя это новость? Или твой Ученик больше не предупреждает своего Учителя, когда дерзает атаковать святилище Солнца?

— А с чего это ты взяла, что напал именно мой Ученик?

— Всемогущий Творец! Хедин, я лишусь когда-нибудь терпения! — Она вскочила, уже раскрасневшись от гнева. — Ты думал, его не опознают?

— Опознают? — теперь уже без всякого притворства изумился я.

Сигрлинн вздохнула.

— Не понимаю, зачем я все еще веду этот разговор, — сообщила она. — Мне следовало бы выставить тебя за порог сразу же!..

— Однако ты не выставила, — заметил я. — Так что это за слухи насчет моего Ученика?

— Клянусь Властителями Ночи, ты стал поистине невыносим! Твой Ученик грабит Храм Ямерта в моем Хранимом Королевстве, а я еще веду с тобой долгие вежливые беседы! — вновь взорвалась Сигрлинн. — Я не знаю, зачем тебе это понадобилось, но ты сунул голову в пасть льва, как сказал бы Смертный! Мерлин очень разгневан, учти это! И я не знаю, что решит Совет Поколения! И я уже сделать ничего не могу! Конечно, милосердие Ялини велико, но…

— Что-то ты вспомнила Ялини? Уж не от нее ли все это великолепие? — Я кивком указал на настоящий лес в углах комнаты.

— Не твое дело! — отрезала она. — Не пытайся больше ничего вытянуть из меня! И вообще — лучше бы тебе уйти. Я и так сделала для тебя слишком много в день нападения на Храм.

Я молча поклонился и пошел прочь.

Вернувшись к себе, я почти рухнул в одно из тролличьих кресел и попытался привести в порядок суматошно скачущие мысли. Что значила вся эта странная беседа? Чего хотела добиться в ней Сигрлинн? Что в действительности известно о нашем налете на храм в Эриваге?