Гибель и возрождение

– Орден переживает нелегкие времена, – сказал он наконец. – И, вступив в должность, отец Ксавье начал искать выход из сложившегося положения. Лично я убежден, что он избрал неверный путь, но вместе с тем признаю, что он действовал из лучших побуждений. Он не стал, как некоторые, прятать голову в песок и замалчивать проблемы. Он пытался их решить, хотя я во многом с ним не согласен.

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Мы по-разному видим будущее ордена. У нас сейчас очень остро встал вопрос самоопределения. Орден должен развиваться в ногу со временем. В наш век недостаточно просто молиться о процветании общества, а добрые дела многие люди делают куда успешнее нас. Тогда зачем мы? В нашем распоряжении есть очень хорошие люди и немного денег. Но есть ли толк от того и другого? В чем состоит наше служение Господу?

– Часть братьев хочет покинуть орден?

– О нет, так сказать нельзя. – Отец Жан позволил себе легкую ироническую улыбку. – Вопрос в том, куда мы должны направить свои усилия. Некоторых заботит вопрос пополнения казны. Для благих дел, разумеется.

– Ну конечно.

– Церковь как институт пытается найти свое место в обществе, и процесс этот длится на протяжении уже нескольких веков, и метания в последние пятьдесят лет – лишь вершина айсберга. Основная суть проблемы: идти ли нам старой проторенной дорогой или в корне изменить подход к делу? Что правильнее: стараться изменить мир или поддаться самим влиянию меняющегося мира? С этой проблемой столкнулись все традиционные религии – вы, наверное, заметили это.

Флавия кивнула:

– Только я не понимаю…

– Мы не ощущаем притока свежих сил. Как я уже сказал, в орден вступают только люди из стран третьего мира. У нас всего тридцать братьев моложе тридцати пяти лет, и практически все они приехали из Африки и Южной Америки. Руководят орденом в основном итальянцы и французы – французов даже больше, но всем им уже за шестьдесят. Штаб-квартира ордена находится в Европе, и большая часть средств расходуется также в Европе. Значительное количество братьев – за перемены, почти столько же – за то, чтобы оставить все, как есть. Вот такова вкратце проблема. Спор на эту тему разжег бурные страсти в наших рядах.

– А что предлагал отец Ксавье?

– Сейчас это не существенно.

– Это решать мне.

– Отец Ксавье и те, кто поддерживал его, хотели, чтобы орден помогал нуждающимся и занимался образовательной деятельностью. Он хотел вложить заработанные деньги в расширение ордена и миссионерские проекты в африканских странах. Деньги он собирался получить, продав кое-что из нашей собственности. Я всячески противился этому плану, но не уверен, что большинство поддержало бы мою точку зрения.

– Понятно. А какую собственность он собирался продать? Уж не Караваджо ли?

– К сожалению, именно его. И это было только начало. Несколько дней назад мы собрались, чтобы обсудить дальнейшую стратегию. К счастью, его предложение отклонили.

– И что это означает?

– Что мы не дали ему разрешения что-либо продавать.

– У вас мало денег?

– Не знаю. Мы небогаты, это точно, но два года назад, когда я по должности имел доступ к сведениям о финансовом положении ордена, мы были не так уж и бедны.

– А почему такая мысль пришла ему в голову? Кто-то предлагал купить Караваджо?

– Мне об этом ничего не известно.

Отец Жан замолчал, осознав вдруг, что и так уже рассказал слишком много.

– И кто сейчас ведет дела вместо него?

– До тех пор, пока ситуация не прояснится – в том смысле, сможет ли отец Ксавье вернуться к исполнению своих обязанностей, – мы находимся в подвешенном состоянии. На это время руководство переходит к старшему из братьев.

– То есть к вам?

Он кивнул:

– Мне не хотелось бы взваливать такую ношу на свои старые плечи. Но я посвятил ордену всю свою жизнь и потому сейчас, в момент кризиса, просто не имею права снять с себя ответственность за происходящее.

Флавия улыбнулась.

Из него получился бы прекрасный политик, подумала он. Ей показалось, что глаза его заблестели от предвкушения открывающихся возможностей.

– О'кей. С этим пока закончим. Что вы делали прошлой ночью и сегодняшним утром?

Отец Жан сказал, что распорядок ордена не оставляет выбора. До шести вечера он работал в библиотеке, потом отстоял вечернюю службу, поужинал, около часа читал, еще раз сходил в часовню и в десять отошел ко сну.

– Утром я встал, сходил в часовню, примерно час провел в молитве, позавтракал и в семь приступил к работе. Я был в библиотеке, когда отец Поль пришел ко мне сообщить об ужасной трагедии.

– Вы хорошо спите?

Он пожал плечами:

– В общем, да. Мне не требуется долгий сон; старики все такие. Обычно в три часа ночи я просыпаюсь и читаю книгу.

– Так было и прошлой ночью?

– Да.

– И что вы читали?

Отец Жан отвел взгляд в сторону.

– Приключенческие рассказы, – ответил он. Флавии удалось сохранить серьезное выражение лица. – Мне присылает их племянник. По прочтении я раздаю их другим братьям. Они так занимательны – мы их буквально проглатываем.