Гибель императорской России. Воспоминания

С ним я познакомился еще в 1907 году, когда он заканчивал в Петербурге работы, связанные с Японской войной. Вас. И. Гурко поражал меня быстротой ума и твердостью своего характера, так что я просил П. А. Столыпина разрешить мне предложить ему должность начальника штаба отдельного корпуса жандармов, ввиду предполагавшегося тогда ухода занимавшего этот пост генерала Гершельмана, но, к сожалению, встретил категорический отказ министра. Генерал Вас. И. Гурко состоял в довольно близких отношениях с А. И. Гучковым, а следовательно, занимая перед революцией должность начальника штаба верховного главнокомандующего, осложнял борьбу, которую приходилось в то время правительству вести с Гучковым, как с вдохновителем военно-промышленного комитета и его рабочей группы, ставшей определенно на явно революционную почву. Я думаю, что такое направление генерала Вас. И. Гурко не было ему свойственно, — это он и доказал письмом к Государю Императору после революции, за что и был заключен «освободителями» в Петропавловскую крепость, и что такое временное уклонение в сторону оппозиции — вина П. А. Столыпина. Брат ген. Гурко — Владимир Иосифович, бывший товарищем министра внутренних дел, являлся одной из самых крупных фигур бюрократии, — выдающегося ума, непреклонного характера и крайнего монархического направления, — и мог бы сыграть очень серьезную роль, если бы остался в рядах правительства. Предание его суду по делу Лидваля не могло не вызвать в нем обиды и даже озлобления, несмотря на то, что клевета и грязь по обвинению его в корыстных побуждениях на суде были всецело опровергнуты и Влад. И. Гурко — убежденный монархист — был избран Тверским земством в члены Государственного Совета. В открытую оппозицию правительству он не стал, но не был в силах отрешиться от известных на него нападок. Оскорбление, нанесенное этим процессом семье Гурко, справедливо гордившейся службой их отца, героя Турецкой войны и фельдмаршала, не прошло бесследно и для генерала Вас. И. Гурко, в чем, по моему мнению, и надо искать причины его уклонения влево перед самой революцией.

Я останавливаюсь на характеристике великого князя Николая Николаевича и начальников штаба верховного главнокомандующего только с точки зрения их деятельности в сфере гражданского управления, отозвавшейся на всем государственном механизме, ввиду того значения, которое эти лица приобрели во время войны в несвойственной им области. В первые дни военных действий один из генералов, стоявших во главе военного управления, спросил меня, знаком ли я с изданным чуть ли не накануне объявления войны «положением о полевом управлении войск»? Я ответил, что так как это «положение» секретно, то мне не пришлось его видеть, после чего мой собеседник передал мне этот закон, прося высказать мое мнение с точки зрения административной. По ознакомлении с ним я был очень удивлен, что при почти безграничных правах, которые предоставлялись военному начальству на театре военных действий в области гражданской и тесной связи военной и гражданской сфер на остальной территории Империи, управление гражданской частью при верховном главнокомандующем — я не говорю уже об управлении главных начальников снабжений армий, ведавших гражданской частью, — было совершенно не разработано. Этой частью ведали начальники гражданских отделений, замещаемые военными чиновниками 6-го класса, т. е. незначительными по рангу чинами, не имевшими никакого опыта в этой области. Конечно, вся власть была сосредоточена по закону в руках высшего начальства, но так как оно было занято почти исключительно военным делом и надлежащей практикой в административной сфере не обладало, то фактически почти безграничная власть сосредоточивалась у младших чинов.

Лучшим примером может служить деятельность этапных комендантов из младших офицеров, которые считали себя чуть не начальством над губернаторами. Припоминаю, как, в бытность мою генерал-губернатором в Прибалтийских губерниях, этапный комендант, прапорщик запаса, потребовал от лифляндского губернатора осуществления громадной по сумме бесплатной реквизиции, которую «положение о полевом управлении» допускало лишь в неприятельской стране, грозя, в случае неисполнения, расстрелять губернатора. Только мое вмешательство, как военного генерал-губернатора, остановило зарвавшегося юнца. Таких случаев можно насчитать сотни, и деятельность губернаторов была до крайности осложнена. Впоследствии верховный главнокомандующий убедился в этом существенном пробеле закона и, хотя управление гражданской частью на ставке не видоизменилось, была сначала создана должность помощника главного начальника Двинского военного округа по гражданской части. Округ этот обнимал, в смысле гражданского управления, всю территорию от Прусской границы до границ Псковской губернии включительно. Затем такая же должность была учреждена в Петроградском военном округе, — я не касаюсь, что одновременно были образованы и должности военных генерал-губернаторов.

Нарушения правильных функций административного