Гибель Иудеи

— А распря между зелотами и идумеянами? — спросила Вероника. — Разве нельзя разжечь ее?

— Она совершенно улеглась, — ответил Оний. — Большая часть идумеян вернулась на родину и предоставила Иоанну полную власть над городом.

Вероника вспыхнула.

— Да ведь это, — крикнула она в гневе, — совершенно уничтожает наш план. Вместо того чтобы устранить Иоанна, мы его возвеличили. Мне кажется, Оний, ты ведешь двойную игру. Ты виноват, если идумеяне…

Оний пожал плечами.

— Ты слишком быстро судишь, повелительница, — ответил он спокойно. — Я не виноват. Все уже было подготовлено, на улицах Иерусалима начались схватки. Иоанну ничего не оставалось, как или отказаться от роли предводителя, или выступить против своих друзей и начать новую смуту. Но тогда…

Он остановился на минуту, потом нагнувшись к Веронике, спросил ее:

— Слыхала ли ты что-нибудь о бар Гиоре?

Вероника посмотрела ему в глаза.

— Ты говоришь о Симоне из Геразы? — спросила она. — О предводителе шайки разбойников и бродяг?

Оний улыбнулся и покачал головой.

— На этот раз у тебя неверные сведения. Этот «предводитель разбойников» близок к тому, чтобы стать на юге Иоанном из Гишалы. Он уже овладел крепостью Мазады, ему повинуется вся местность Акрабатены, он уже близок к воротам Иерусалима. Но он не грабитель; его считают другом угнетенных и пламенным приверженцем иудейского Бога. После смерти Акания он прежде всего объявил свободу всем рабам и затем, чтобы отомстить за опустошение Иерусалима и убийство знатных родов, напал на идумеянское племя и разгромил виновников убийства. Вот почему идумеянское войско оставило Иерусалим. Конечно, цель Симона та же, что у Иоанна из Гишалы. Он хочет возбудить весь народ: богатых и бедных, свободных и рабов знатных и низких к всеобщему восстанию против Рима.

Вероника задумалась.

— В интересах Рима, — сказала она, — следовало бы заставить этих двух вождей столкнуться. Не находя себе места рядом, они должны будут ополчиться один на другого.

— Конечно, это единственная возможность сделать их бессильными. До сих пор Симон бар Гиора еще не занял определенного положения относительно иерусалимских событий, но я надеюсь, что при некоторой поддержке…

Он остановился и с улыбкой взглянул на Веронику. Она презрительно сжала губы и бросила ему кошелек с золотом. Оний ловко подхватил его и спрятал в складках верхнего платья.

— Значит, ты советуешь, — сказала она медленно, — натравить Симона бар Гиора на Иоанна, но как это сделать? Ты говоришь, что он не доступен соблазнам честолюбия и корысти. К тому же он верующий иудей…

— Разве ты забыла, царица, свои советы Веспасиану? Иерусалимская знать погибла, потому что зелоты затронули святость первосвященника. Почему бы Иоанну не погибнуть по той же причине? Ведь он виновен в гибели знатных родов.

— Я тебя не понимаю. Объясни яснее.

— Симон бар Гиор должен узнать, что обвинение знатных в измене было клеветой.

Глаза Вероники загорелись.

— Ты думаешь, что Симон возмутится и направит свои войска на Иерусалим.

— Несомненно.

— Кто же ему откроет правду?

Оний поклонился и сказал:

— Твой раб Оний к твоим услугам.

— Ты? — с удивлением спросила Вероника. — Какая смелость! Ты ведь ушел из Иерусалима уличенный в предательстве.

— Ты забываешь, что Иоанн совершил неосторожность. Он не объявил о невинности погибших жертв; и поэтому я могу явиться в Мазаду, к Симону бар Гиора послом от оставшихся приверженцев знатных родов, призвать его для защиты храма. Я уже все приготовил на тот случай, если ты одобришь мой план.

Оний вынул небольшой сверток. В нем оказались смятые свитки; по внешнему их виду можно было подумать, что они доставлены тайно и что принесший их подвергался множеству опасностей. На одном из них были даже следы крови.

— Это несколько капель крови знатного Анания, — сказал Оний с усмешкой. — Я сам его заколол в толпе, чтобы знать наверное, что партия знатных лишилась самого деятельного из своих вождей.

В глазах Вероники мелькнул луч беспощадного злорадства. Она выхватила свиток из рук Ония и стала жадно разглядывать бурое пятно.

— Так вот как выглядит кровь первосвященника, — сказала она резким голосом и засмеялась. — Да, в сущности, я не вижу никакой разницы между ней и всякой другой обыкновенной кровью. И это, — продолжала она, указывая на бумаги, — все, что ты придумал, чтобы погубить Иерусалим?

— Напрасно ты так презрительно говоришь, — сказал Оний. — Вот письмо к Ананию, перехваченное Иоанном; вот признание вестника, полученное Матией бен Теофилем. Там говорится, что ты поручила ему вручить письмо Иоанну. Вот твое послание к некоему Базилиду, приверженцу знатных, погибшему вместе с ними во время резни. Ты требуешь в этом письме, чтобы Базилид содействовал вестнику. Очень подробное письмо, доказывающее невинность Анания. Вот наконец письмо Матии бен Теофиля: он рекомендует своего друга Ония Симону бар Гиора и изъявляет согласие на все планы Ония для освобождения святого города от ига Иоанна из Гишалы. Это письмо, — закончил Оний, самодовольно глядя в лицо Вероники, — настоящее.

Вероника встала и посмотрела на него с восхищением.