Гибель королей

– Ты же выглядишь здоровым как бык, – добавил он. Гримаса, появившаяся на его лице, означала улыбку. – Ты всегда умел доводить меня до бешенства, да? Это бестактно – выглядеть здоровым в присутствии умирающего короля, но я рад за тебя. – Он левой рукой погладил Евангелие. – Расскажи мне, что произойдет, когда я умру, – приказал он.

– Твой сын Эдуард будет править, господин.

Он слабо усмехнулся. В его запавших глазах светился ум.

– Не надо рассказывать мне то, что я, по твоему мнению, хочу услышать, – съязвил он, как в былые времена. – Говори то, что ты сам думаешь.

– Твой сын Эдуард будет править, господин, – повторил я.

Он кивнул, поверив мне.

– Он хороший мальчик, – произнес Альфред так, будто хотел убедить в этом самого себя.

– Он отлично сражался при Бемфлеоте. Ты можешь гордиться им, господин.

Альфред опять кивнул.

– От короля ждут так много, – пробормотал угасающий правитель. – Он должен быть храбрым в битве, мудрым в совете, справедливым в суждении.

– У тебя были все эти качества, господин, – напомнил я, и это была не лесть, а истинная правда.

– Я очень старался, – признался он. – Господь свидетель, я старался изо всех сил.

Альфред закрыл глаза и долго молчал. Я уже решил, что он заснул, и подумывал о том, чтобы уйти, но тут король открыл глаза и поднял взгляд к закопченному потолку. Где-то в недрах дворца вдруг пронзительно залаяла собака и так же неожиданно замолчала. Альфред нахмурился, повернул голову и посмотрел на меня.

– Прошлым летом ты много времени провел с Эдуардом, – сказал он.

– Верно, господин.

– Он мудр?

– Он умен, господин, – ответил я.

– Умных много, господин Утред, а вот мудрых – единицы.

– Люди становятся мудрыми с опытом, господин, – заметил я.

– Некоторые – да, – саркастически произнес Альфред. – Получится ли у Эдуарда? – Я пожал плечами, потому что вопрос был не из тех, на которые я мог дать ответ. – Опасаюсь, – продолжал Альфред, – что им будут руководить страсти.

Я глянул на Осферта.

– Они и тобою руководили, господин. Однажды.

– Omnes enim peccaverunt, – тихо пробормотал король.

– Все грешны, – перевел Осферт и получил в награду улыбку отца.

– Меня тревожит его упрямство, – добавил Альфред.

Я удивился, что он так откровенно говорит об Эдуарде, своем преемнике, хотя я отлично понимал, почему это так сильно мучает его в последние дни жизни. Альфред посвятил себя сохранению Уэссекса, и ему очень хотелось иметь гарантии, что преемник не станет разбрасываться его достижениями. Тревога была настолько велика, что он не мог не говорить об этом. Король крайне нуждался в утешении.

– Ты оставляешь ему хороший совет, господин, – произнес я не потому, что верил в это, а потому, что он хотел это услышать.

Действительно, многие из членов витана были знающими людьми, но в совет входило слишком много церковников вроде Плегмунда, кому я никогда бы не доверился.

– Король вправе отвергнуть любой совет, – буркнул Альфред, – потому что в итоге все решения принимает именно он, и именно король несет ответственность за них. Глуп король или мудр – это имеет огромное значение. Если король глуп, что будет с королевством?

– Ты беспокоишься, господин, потому что Эдуард совершил то, что совершают все молодые люди.

– Он не такой, как все молодые люди, – возразил Альфред, – он был рожден для привилегий и долга.

– Девичья улыбка способна заставить забыть о долге быстрее, чем пламя растопит лед.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Значит, ты знаешь? – спросил он после продолжительной паузы.

– Да, господин, знаю.

Альфред вздохнул.

– Он говорил, что это страсть, что это любовь. Короли не женятся по любви, господин Утред, они женятся, чтобы обеспечить защиту королевству. Она не подходила ему в качестве жены, – твердо заявил он. – Вертихвостка! Без стыда и совести!

– Жаль, что я не был знаком с ней, господин, – бросил я, и Альфред рассмеялся. Однако его смех тут же превратился в стон. Осферт не понимал, о чем мы болтаем, и я едва заметным поворотом головы подал ему знак не задавать вопросов. Тут я сообразил, какие именно слова принесут утешение Альфреду. – При Бемфлеоте, господин, – сказал я, – мы с Эдуардом стояли рядом в стене из щитов – ты же понимаешь, в такой ситуации никто не может утаить свой характер, – и я узнал его как достойного человека. Честное слово, им можно гордиться. – Я поколебался, потом кивком указал на Осферта. – Ты можешь гордиться всеми своими сыновьями.

Я увидел, как пальцы короля сжали руку Осферта.

– Осферт – хороший человек, – признал Альфред, – и я горжусь им. – Он похлопал своего незаконнорожденного сына по руке и перевел взгляд на меня. – А что еще случится? – спросил он.

– Этельвольд предпримет попытку захватить трон, – сообщил я.

– Он клянется, что никогда не пойдет на это.

– Эти клятвы ничего не стоят, господин. Зря ты двадцать лет назад не перерезал ему горло.

– То же самое говорят и о тебе, господин Утред.

– Возможно, тебе следовало прислушаться к этим советам, господин?

Его губы дернулись в улыбке.