Гибель королей

– Да, господин, – подтвердил Ситрик, и это известие не удивило меня. – Причем не только Беортсиг, господин. С Зигурдом был один сакс, и Зигурд обращался с ним с большим почтением. Такой длинноволосый, зовут Сигебрихт.

– Сигебрихт? – переспросил я. Имя отозвалось в моей памяти, но я никак не мог сообразить, кто это, хотя и помнил, как вдова в Буккестане описывала, что один длинноволосый сакс приходил к Эльфаделль.

– Сигебрихт из Кента, господин, – подсказал Ситрик.

– А! – воскликнул я, наливая Ситрику эля. – Отец Сигебрихта – олдермен Кента, так?

– Да, господин, олдермен Сигельф.

– Значит, Сигебрихт очень расстроен тем, что Эдуарда провозгласили королем Кента? – предположил я.

– Сигебрихт ненавидит Эдуарда, господин, – подтвердил Ситрик. Он от души улыбался, довольный собой. Я запустил его в качестве своего шпиона в окружение Беортсига, и он знал, что отлично выполнил порученное ему задание. – И дело не только в том, что Эдуард – король Кента, господин, тут замешана еще и девушка. Леди Экгвин.

– Он сам тебе все это сообщил? – изумился я.

– Он проболтался одной рабыне, господин. Он спал с ней, а когда он в охоте, у него язык без костей, вот и рассказал ей, а та доложила Алхсвит.

Алхсвит была женой Ситрика. Она с сыновьями уже перебралась в зал и ела. Когда-то она была шлюхой, и я категорически возражал против женитьбы Ситрика на ней. Как теперь выясняется, я ошибался. Она показала себя доброй женой.

– Так кто такая леди Экгвин? – спросил я.

– Дочь епископа Свитвульфа, господин, – ответил Ситрик. Насколько я знал, Свитвульф был епископом Хрофесеастра в Кенте, однако я ни разу не встречался ни с ним, ни с его дочерью. – И она предпочла Сигебрихту Эдуарда.

Значит, дочь епископа – это та самая девушка, на которой хочет жениться Эдуард? Выходит, это ее он должен был бросить, потому что их отношения не одобрял его отец?

– Я слышал, что Эдуарда вынудили расстаться с девушкой, – заметил я.

– Но она убежала с ним, – рассказал Ситрик, – так утверждает Сигебрихт.

– Убежала! – улыбнулся я. – И где же она сейчас?

– Никто не знает.

– А Эдуард обручился с Эльфлэд, – подытожил я.

Наверное, отец с сыном сильно повздорили, подумал я. Эдуарда всегда преподносили как идеального преемника Альфреда, как безгрешного сына, как принца, обученного и воспитанного для того, чтобы стать следующим королем Уэссекса, но улыбка епископской дочки, очевидно, в одно мгновение разрушила то здание, которое было выстроено на основе проповедей отцовских священников.

– Значит, Сигебрихт ненавидит Эдуарда, – пробормотал я.

– Именно так, господин.

– Потому что тот забрал у него епископскую дочку. Но разве этого достаточно, чтобы заставить его присягнуть Зигурду?

– Нет, господин. – Ситрик так и сиял: свою главную новость он приберег на закуску. – Он присягал не Зигурду, а Этельвольду.

Вот почему Ситрик поспешил вернуться: он выяснил, кто такой Сакс, тот самый, про которого Эльфаделль говорила, что он разрушит Уэссекс. Почему же я сам об этом не догадался, спросил я себя. Я все время считал, что Сакс – это Беортсиг, потому что он хотел стать королем Мерсии. Однако Беортсиг по своему политическому весу был человеком незначительным. Сигебрихт же, вероятно, мечтал однажды получить корону Кента, но я сомневался, что у него когда-нибудь хватит влияния, чтобы погубить Уэссекс. И все же ответ был очевиден. Он лежал на поверхности, но я его так и не разглядел, потому что Этельвольд был слабым глупцом. А ведь у таких людей есть свои амбиции, и они становятся хитрыми и решительными.

– Этельвольд! – воскликнул я.

– Сигебрихт присягнул ему, господин, и Сигебрихт является гонцом Этельвольда к Зигурду. Есть и еще кое-что, господин. Священник Беортсига одноглаз, тощ, как жердь, и лыс.

Я все размышлял об Этельвольде, поэтому не сразу вспомнил тот далекий день, когда идиоты пытались убить меня и мне на помощь пришел пастух со своей пращой и отарой.

– Это Беортсиг хотел убить меня, – пробормотал я.

– Или его отец, – предположил Ситрик.

– Потому что так приказал Зигурд, – догадался я, – или, возможно, Этельвольд.

Все в один момент стало совершенно ясно. И я понял, что нужно делать. Хотя я не жаждал этого. Когда-то я поклялся, что моей ноги больше не будет при дворе Альфреда, однако на следующий день я выехал в Винтанкестер.

Чтобы увидеться с королем.

* * *

Этельвольд. Как же я сразу не догадался! Я же знал Этельвольда всю свою жизнь и всегда презирал его. Он – племянник Альфреда и чувствует себя обойденным. Альфреду следовало бы давным-давно убить Этельвольда, но чувства – возможно, любовь к сыну своего брата или, что вероятнее, вина, которую так нравится испытывать христианам, – остановили его руку.