Гибель профессии

— А куда вы ходили в этот ранний час? — спросил Куракин.

— Ходил рыбу ловить, — ответил Вдовиченко.

— А где же были ваши рыболовные снасти? Удочка, ведро? Наконец, улов?

— Я эти самые снасти в камышах оставляю, зачем взад-вперед носить. Оставлю в камышах, никто не тронет.

— Вы считаете, что камыши — хорошее место для укрытия чего-либо от чужих взоров? — спросил адвокат.

Вопрос был задан как будто совсем невинный, но в тоне адвоката слышалось нечто весьма многозначительное. Все заметили, что Вдовиченко передернуло, точно от порыва ледяного ветра. Он молчал. Впрочем, вопрос и не требовал обязательного ответа.

— А что же вы несли с собой? — спросил Куракин. — Почему тоже не оставили в камышах? Что-нибудь особо ценное?

«Вечно я увлекаюсь эффектными вопросами, — с досадой подумал адвокат, — а вот этот важнейший вопрос вылетел у меня из головы!»

И судьи и все сидевшие в зале почувствовали всю важность момента. Видимо, почувствовал это и Вдовиченко. Он поежился, как от холода, и чуть хрипло ответил:

— Завтрак захватил с собой, да не съел…

— Врешь, — сказал Монастырский, — ты что же, поросенка взял на завтрак?!

— Скажите, Вдовиченко, — продолжал допрос Куракин. Он явно менял курс! — Не пора ли рассказать суду, в чем заключалась действительная причина отправки Сани в трудовую колонию?

Свидетель молчал.

— Вы затрудняетесь ответить? В таком случае я задам вопрос иначе. Не признаете ли вы, что отправка Сани в колонию была связана с вашим предстоящим вселением в дом его матери? Нет, нет, мать отправила мальчика не по вашему требованию, а скажем, в целях профилактики? Дабы устранить из дому причину вашего недовольства?

Вдовиченко пожал плечами. Он снова был спокоен и улыбчив.

— Я ее не просил удалять мальчика, — сказал он ясным, четким голосом, — а что у нее в думках было, разве я знаю?

— А почему свидетельница Новицкая утверждает, что слышала фразу Ворониной: «Чем он тебе мешает?»

— Новицкой показалось, — сказал Вдовиченко.

— Вы привлекались к уголовной ответственности за спекуляцию? — вдруг задал неожиданный вопрос Куракин, заглянув в свои бумаги.

Вдовиченко не ответил.

— Вдовиченко, отвечайте, — сказала судья.

— Привлекался, — буркнул Вдовиченко.

— И были осуждены?

— Так ведь суд неправый, — воскликнул Вдовиченко.

— Достаточно, — резюмировала судья. — Больше нет вопросов?

— Есть, — отозвался адвокат. — Скажите, Вдовиченко, а что за неприятность произошла у вас с пасынком из-за какого-то товара, который вы хотели спрятать на ночь в его сарайчике?

Вдовиченко глубоко вздохнул, точно набирая воздух, чтобы нырнуть:

— Такого случая не знаю.

— Разрешите спросить подсудимого, — обратился адвокат к судье.

Леонид Новожилин вскочил и торопливо сказал:

— Такой случай был. Саня мне рассказывал. Этот Вдовиченко в своем киоске торгует левым товаром…

— Напраслина, — спокойно отозвался Вдовиченко. Судья постучала карандашом.

— Все знают, торгует, — продолжал, волнуясь, Леня, — мануфактурой краденой торгует, нитками. Ну, и должен же он где-нибудь хранить это самое дело, а сарайчик подходящий. Все бы хорошо, да Саня поднял шум. Не позволю, говорит, чтобы там, где я нахожусь, хранили краденое. И будто бы Вдовиченко пригрозил ему: пожалеешь.

— Свидетель, был такой разговор? — спросил Куракин. — Может быть, вас смущает изобличающий характер показаний подсудимого, так ведь вы были судимы и осуждены как раз за спекуляцию. Наказание уже отбыли?

— Отбыл, — солидно подтвердил Вдовиченко.

— Ну, а раз отбыли, в чем же дело. Говорите, не стесняйтесь.

В голосе обвинителя впервые прозвучала ироническая нотка, и адвокат посмотрел на него с беспокойством..

— Стало быть, такой эпизод у вас с пасынком был?

— Не было, — сказал Вдовиченко с ясной улыбкой.

— Путает Новожилин, думает выпутаться, — сердито заметила мать убитого.

Вскоре судебное следствие было закончено, и слово для обвинительной речи было предоставлено государственному обвинителю Куракину. В зале сразу установилась абсолютная тишина. Все почувствовали, что дело под конец приняло новый и неожиданный оборот. Впрочем, Алексей Никитович Куракин стоял за своим столиком с самым обыденным выражением лица. И речь свою он начал без всякого пафоса, тихо и просто. Всем бросилось в глаза, что ни разу он не заглянул в лежавший перед ним написанный на машинке конспект. То ли он полагался на свою память, то ли отказался от своих тезисов…

— Граждане судьи, — сказал он, — вам предстоит решить тяжкий вопрос: виновен ли в убийстве подсудимый Леонид Новожилин. Моя задача, как представителя государственного обвинения, собрать воедино все доводы, уличающие подсудимого… и, разумеется, дать им критическую оценку. Да, именно критическую!

Куракин сделал паузу, и адвокат беспокойно заерзал. Он-то уже понимал, что сейчас произойдет!