Гибель Тартарии

Осип, кося взглядом на шлюпки англов проделавших уже треть пути к берегу, забирая влево от фактории, побежал что было духу к «своей» бухточке. Похоже, налётчики не знали, что кроме стоящей на якорях каравеллы «Элизабет», только два дня назад прибывшей в Тихуану из Испании, в её окрестностях находится ещё какое-нибудь судно. Коч, особенно если на его мачте не подняты паруса, судно малозаметное. Да и мыс, разделяющий бухту с рыбаками и гавань Тихуаны, не давал возможности увидеть с барка «затаившийся» коч. А сейчас и дым, наползающий с берега, совсем скрыл из виду коч Митяева.

Когда Осип буквально взлетел на гряду мыска, сразу несколько рук ухватились за него и стащили к береговой полосе.

– Эй, чего вцепились в меня, отпустите!

Кое-кто, узнав в нём своего, хохотнул, все ослабили свою хватку, а один из матросов, Миха, огромный как медведь, громким басом пророкотал:

– Ох, Оська, добегаешься ты до своей ишпаночки. Тут такие дела творятся, а ты шастаешь не знамо где.

С верха гряды сполз вниз пятый член команды Митяева, Венька Щербатый. В его руках была подзорная труба.

– Осип, одна из шлюпок англов направилась к каравелле, а две другие продолжают идти к берегу.

Митяев вырвал трубу из рук товарища и, встав во весь рост, посмотрел через неё в сторону барка англичан. Паруса на его трёх мачтах были приспущены, но не до конца. Митчелл, хитрая лиса, мог в любой момент поднять паруса и бежать в случае опасности в океанские просторы. Осип задумался лишь на несколько секунд.

– Парни, сейчас, когда англы на шлюпках высаживают свой десант на каравеллу и берег, на барке осталось не более десяти человек. Устроим-ка им, братцы, весёленькую ночь…

И он вполголоса, словно боясь, что его услышат с барка или со шлюпок, с минуту объяснял товарищам кто и что должен делать во время атаки. Ночная темень, дымовая завеса от пожарищ позволила Митяеву подвести свой коч со стороны кормы барка англичан. Канонир Фома тщательно выцелил, прежде чем сделать первый выстрел из пушки своего коча. Каменные ядра, с помощью которых стреляли из шести пушек, установленных по носу, корме и бортам коча, были не одинаковы по диаметру. Матросы Митяева заранее отобрали несколько самых малых по диаметру ядер, облили их смолой из живицы, обваляли в соломе. Конечно, при выстреле эти огненные шары не летели на большое расстояние, но до мачт барка доставали в самый раз. Дважды Фоме стрелять не пришлось. Первое же огненное ядро воспламенило парус, что был ближе всех к берегу. А с этого горящего факела огонь с помощью свежего ветерка перекинулся на среднюю и затем кормовую мачты. А уже через несколько минут запылала и сама верхняя палуба барка. Осип видел, как заметались матросы на палубе, как они пытались забортной водой потушить огромные куски пылающей парусины, летящей сверху. Но огонь уже полностью охватил палубу и надстройку, и вот сначала один, затем второй, третий матросы сиганули в воду и, не оглядываясь, поплыли к берегу. Из нижних кают выскочило ещё несколько человек, но и они, спасаясь от нестерпимого жара, тоже попрыгали за борт.

– Фома, – Митяев повернул злое лицо к канониру, – ну-ка влепи ядро на уровне ватерлинии!

– С превеликим удовольствием, – прокричал канонир, закатывая в пушку с дула на этот раз обычное каменное ядро. Ядро проломило кормовой транец пиратского барка аккурат на уровне ватерлинии. В следующие моменты до ушей парней из команды коча донеслись звуки, напоминающие бульканье воды в перегретом паровом котле. Это забортная вода с клёкотом и свистом ворвалась внутрь барка и стала вытеснять воздух из трюма корабля. Ещё через несколько минут нос барка стал угрожающе задираться вверх, а корма, наоборот, стала уходить под воду. Осип скомандовал:

– Военег, Миха, поднимайте парус, идём к борту каравеллы. Не гоже отдавать англам

судно, которое им не принадлежит.

И, повернувшись к команде, Осип крикнул:

– Каравелла англами, скорее всего, захвачена, так что к оружию, братцы, идём на абордаж!

Кочи имели команду в пять-восемь человек, не более. Для управления кормилом и одним прямым парусом больше и не требовалось. На шлюпке, что пошла захватывать испанскую каравеллу сидело человек семь-восемь. На каравелле, сугубо гражданском торговом судне, команда была более многочисленная, чем на коче и даже барке, и Осип нутром чувствовал, что какое-то время её команда сможет оказывать сопротивление пиратам даже вооружённым огнестрельным оружием. Так оно и вышло. Военег, ещё подруливая коч к борту каравеллы, у которого болталась на воде шлюпка англичан, сразу услышал выстрелы из мушкетов, ставших к тому времени самым распространённым оружием у европейцев. Здесь дым, стелившийся с берега от пожарищ, был ещё гуще, так что захватчики, скорее всего даже не заметили, что творится сейчас с их барком.