Гибель великого города

— Но, Хэка, — ласково возразила Нилуфар, — зато подумай, как сияет в этом мраке свет любви!

Девушка зарделась.

— Полно, Хэка, — сказала Нилуфар. — Разве не ты со слезами уверяла меня, что не можешь жить без Апапа?! Неужели напрасно просила я господина не разлучать вас?

Хэка припала к ногам Нилуфар.

— О госпожа!

Щеки Нилуфар залил багрянец смущения. Да, отныне она госпожа! Отныне она не вправе любить этих несчастных людей. Будь на ее месте женщина высокого происхождения, она сейчас не снизошла бы даже до улыбки. Но ведь Нилуфар выросла вместе с Хэкой!

Когда они однажды пришли вместе к звездочету, тот, посмотрев на ладонь Нилуфар, сказал: «Быть тебе госпожой!» Хэке он объявил: «А ты станешь женой зверя!» Как ликовала тогда Нилуфар, и сколько горьких слез пролила Хэка! И вот сегодня Хэка-рабыня счастлива и беззаботна со своим зверем, а Нилуфар — жена господина — походит на небо, с которого не льет дождь, но и не сходят тучи.

Сердце ее дрогнуло. Ласково взяв подругу за руку, она сказала:

— Хэка! Для тебя я и сейчас та же Нилуфар!

Обе вдруг поняли, как печален смысл этих слов. Невольно вспомнился им день, когда хозяин счел их взрослыми и повел продавать на рынок. Обнаженные, они стояли в одном ряду с другими рабынями, а Манибандх обходил их кругом, рассматривая зубы и похлопывая по бокам, как домашний скот. Он купил обеих подруг. Однажды ночью, исполнив желание господина, Хэка вышла из его покоев. Тогда же была призвана к Манибандху Нилуфар, и он не отослал ее, а сделал женой. Нилуфар упросила супруга купить для Хэки негра Апапа. Манибандх, небрежно швырнув монету, приобрел еще одного раба. Но ведь в любую минуту господин может так же без раздумья продать любого из них и тем подрубить под корень едва принявшееся древо любви! Да и сама Нилуфар — верит ли она в незыблемость своего счастья?

Нилуфар вздрогнула при этой мысли. Стиснув руку подруги, она сказала:

— Я всегда помню, Хэка, что была рабыней, и остаюсь ею сейчас!

— О госпожа! — шептала растроганная Хэка.

Берег был уже рядом. На кораблях начали увязывать товары в тюки. Хэка ушла. Нилуфар беспокойно расхаживала по палубе. Солнце играло на бахроме ее легкой юбки. Драгоценный пояс переливался золотыми и красными отсветами.

Наплывал шум и гам многолюдной гавани. У длинных причалов виднелись десятки кораблей и лодок. Толпа рабов, смеясь и переговариваясь, с любопытством разглядывала прибывающий караван. Солнце уже припекало, но ветерок с моря нес прохладу, сладко освежающую тело. Люди на кораблях столпились у бортов, спеша скорей ступить на землю. Кончен долгий путь, открывается новая глава жизни!

Апап спрыгнул в воду. Несколько рабов помогли ему привязать первое судно к причалу. За ним пристали другие корабли. Рабы принялись разгружать товары.

Манибандх подошел к жене:

— Нилуфар!

Она потянулась к нему. Ей показалось, что Манибандх хочет сказать что-то очень важное. Крепко прижавшись к супругу и заглядывая ему в глаза, она прошептала:

— Да, мой повелитель…

Манибандх был взволнован. Губы его дрожали.

— Вот мы и в великом городо! Идем же… — произнес он негромко.

И вдруг он помрачнел. Нилуфар ничего не понимала. Этот человек богат, силен, свободен, — и в его сердце нет радости!

Купец снова заговорил:

— Нилуфар! Манибандх всегда почитал богатство превыше всего на свете. Но сегодня сердце подсказывает ему, что деньги и слава — это еще не все… И его свобода кажется ему сегодня тяжкими оковами…

Нилуфар усмехнулась про себя. Ее супруг обладал всем, чего желал, и потому все теперь утратило для него цену. А рядом — несчастные существа, у которых отнято даже право называться людьми. И он чувствует себя сейчас ничем не лучше их! Ей стало жаль мужа.

— Манибандх!

— Говори, Нилуфар, говори! Напомни еще раз, что есть на свете доброе сердце, всегда готовое увидеть в этом комке плоти страдающую душу…

«Кто порабощает других, сам становится рабом своих пороков», — подумала Нилуфар. Положив голову на плечо мужа, она тихо сказала:

— Ты ведь любишь меня, Манибандх? Ты помнишь свои слова?

Он прервал ее:

— Деви![5]

Сегодня я не хочу тебе лгать. До того как отправиться в Египет, я был на родине…

Манибандх замер на полуслове. До него донесся громкий голос из толпы:

— Это корабли знаменитого купца Манибандха! Он только что прибыл с берегов далекой Ха-Пи. Посмотрите, корабли битком набиты товарами. Говорят, самые богатые египетские купцы, глядя на огромный караван из тысячи верблюдов, кусали себе пальцы от зависти…

Вот что говорят о нем люди! А он… не смог скрыть своих чувств от женщины! Неужели он так слаб духом? Человек благородного происхождения сумел бы держать себя в руках… Манибандху стало стыдно.

Глаза Нилуфар все еще были обращены к супругу. Она ждала.

Манибандх закончил:

— …Я был на родине всеми уважаем.

Нилуфар все так же пристально смотрела ему в лицо. Купец торжественно произнес:

— Манибандх на берегу Инда говорит красавице с далекой Ха-Пи — добро пожаловать!