Гибельный мир

Этот вопрос был обсужден уже не в любезных, а в несколько напряженных тонах, когда голоса дрожат от старания сдержать рвущееся раздражение и неприязнь. Маймер с некоторым удивлением обнаружил, что хоть его собеседница явно не искушена в интригах, но прекрасно понимает подтекст любой его фразы и не хуже его самого умеет отвечать уклончиво. Разговор растянулся на несколько часов, на протяжении которых оба ловко и упорно лавировали в дебрях опасных слов и намеков, а слуги молча и почти незаметно меняли одно блюдо с закусками на другое и приносили горячий чай.

В результате Аир добилась-таки своего и без обмана отпустила озадаченного таким поворотом графа в его владения наводить порядок после небольшой войны. Рутвен честно расплатился с наемниками трофейным золотом, выдал им премии, после чего посадил на корабли и приказал доставить вояк обратно в Мейвилл, поскольку, как известно, нет ничего хуже, чем бесхозные наемники на чужой земле. Впрочем, в данном случае желания сторон совпадали, и Гордон озаботился отправкой наемных отрядов только для того, чтоб ненароком не ввести кого-нибудь из них в искушение.

Для решения остальных проблем подобного толка молодому графу Рутвену не понадобились наемники. Впрочем, ни один столь же властный и влиятельный граф, как Маймер, не выступал больше против новой императрицы, а кое-кто из них даже прислали ко двору своих дочерей, надеясь для них на место придворных дам. Аир с удовольствием приняла девушек, назначила должное содержание, даже поборола свою нелюбовь к тратам и стала иногда устраивать балы, но в остальном ее придворные дамы скучали. Разве что сопровождали ее на официальных церемониях, потому что обслуживали императрицу когда служанки, а когда и она сама.

Кстати, надо сказать, что, поскольку правитель всегда на виду и многие подданные неизбежно начинают ему подражать, среди знатных дам вошел в моду сдержанный стиль одежды и украшений, а также собственноручное изготовление варений, подаваемых к столу в знак особого расположения к гостю. Стало признаком хорошего тона наряжаться в одеяния самых простых линий (впрочем, щеголи и щеголихи и здесь находили способ продемонстрировать свой достаток, реальный и мнимый, и иные «строгие» платья стоили подороже, чем самые вычурные), и своими глазами приглядывать за хозяйством, пусть даже разок в месяц.

Жизнь потихоньку входила в колею, и очень скоро большинство должно было привыкнуть к девушке, стоящей у кормила власти. Единственное, что беспокоило всех — и примиренных, и непримиримых. Этим единственным был разве что предполагаемый жизненный срок, который суждено было прожить юной императрице.

Глава 13

Утро Аир начиналось спозаранку, так, как она привыкла начинать его в деревне. Осень уже почти миновала, близился Видуа Солор, осенний праздник, после которого осень превращается в зиму, и потому вставала она еще в темноте. Служанка вносила в опочивальню государыни подсвечник с тремя свечами и помогала ей облачиться в домашнее платье. На завтрак подавались лепешки, копченое мясо или рыба, чашечка каши и горячий напиток — все зависело от настроения девушки. Только вино она никогда не пила утром. Потом переходила в кабинет и там принимала чиновников, секретарей и советников.

Аир продолжала считать, что едва разбирается в любых вопросах экономики и политики, потому требовала от подчиненных возможно четкого, но и краткого обзора проблем — чтоб легче было запомнить и не плутать в дебрях подробностей. Лео Тайрвин отошел от дел, демонстративно лишив новую императрицу своей поддержки, уехал в пожалованное братом небольшое поместье уязвленный Эрно Рутвен, за ним последовали некоторые из крупных чиновников Вема. Но большинство все-таки осталось.

И не пожалело. Потому что императрица оказалась не капризной глупой девчонкой, не легкомысленной жеманницей, наслаждающейся властью, не из тех, кто воспринимает титул как возможность делать, что взбредет в голову. Она не приказывала казнить и бросать в тюрьму по прихоти, и любой свой шаг тщательно обдумывала, прежде чем отдать приказ. Опытным служакам она нравилась своей серьезностью, тем, насколько хорошо умела слышать, и тем, конечно, что относилась уважительно ко всем, с кем говорила.

Недостатка в чиновниках не получилось. Как только обиженные отбыли к себе в имения, на их место немедленно встали другие, кого-то с согласия Аир отсеяли Гордон Рутвен, Рено де Навага и Герберт Бергеар, который служил верой-правдой еще Одению, а новой императрице сразу понравился. Он был умен, но что самое главное, искренне предан Империи. Ему было безразлично, кто стоит у кормила, лишь бы не мешал ему делать свое дело так, как он считал нужным и правильным. Надо отметить, что у Бергеара был дар из множества возможностей находить самую выигрышную и многообещающую, различать в сплетении вероятностей подстерегающую опасность или верную удачу, а опыт приучил его лавировать между событиями с минимумом потерь.