Гибельный мир

— Если это можно назвать войной. — Гордон задумчиво посмотрел в сторону дворца. — Он погиб в Пустошах. Когда они только образовались, была идея перебить здесь всю нечисть. Думали, что этого будет вполне достаточно. Хорошо, что это было в мирное время, никто не сподобился тогда на нас пойти войной, потому что император Одений уложил на этой затее большую часть кадровой армии.

Аир покачала головой и оглянулась на рейнджеров. Они уже стояли рядом. Драконица задумчиво поглядывала на парк, сидя на кромке ограды.

— Пошли, — решительно сказала она. — Я помню дорогу.

Рутвен повиновался немедленно, а вот рейнджеры замялись. Гердер посмотрел на императрицу чуть свысока, но и с подозрением.

— С каких это пор ты, девушка, считаешь себя способной предводительствовать в походе по Пустошам?

— С тех пор, как затеяла все это. Вы идете или нет?

Гердер фыркнул.

— Уже забыла, как визжала при виде змей?

Рутвен смотрел на непочтительного рейнджера неприязненно, но вмешиваться не стал. Аир же просто слегка покраснела.

— Нет. Не забыла. Но зато теперь я знаю прекрасное противоядие против страха, — и слегка повернула ладонь.

Неразговорчивый рейнджер против воли резко отступил в сторону. Аир быстро зашагала по усыпанной белым песком дорожке, но легко разобрала слова, сказанные Гердером Хельду:

— Послушай, если твоя жена будет повторять такие штуки, я заставлю тебя ее выдрать.

Ответ Хельда она не расслышала.

За год ничто не изменилось, теперь в парке бушевала весна, цвели все кусты, которым полагалось, и картина была еще прекрасней, чем та, которую Аир помнила. Она решила не заглядывать в полюбившийся ей закуток, но, проходя мимо, не удержалась. Обломки столика стали еще мельче, а ручей — намного полноводней.

— Что здесь было? — шепотом спросила она у Гордона. Тот слегка вздрогнул, с усилием оторвал взгляд от окружающей картины и, подумав, ответил:

— Я не знаю наверняка, конечно. Я здесь не был, как уже говорил. Но можно догадаться, что это был личный садик супруги Ледвия, матери Регнера. Я имею в виду последнего императора Белого Лотоса, который погиб в катастрофе. Ледвий его отец.

— Он же отец Одения, верно?

— Совершенно верно. И дед Вема.

Аир немного помолчала. Она не решилась задерживаться в садике.

— Как ее звали? — спросила она немного погодя.

Рутвен, впрочем, понял, что речь шла все о той же супруге императора Ледвия.

— Кристин. Кристин Гинвира леди Опинео. — Он помолчал. — Она была хорошей императрицей, очень дальновидной и проницательной — так мне рассказывали. Ее уважали и за это, и за то, что по достижении сыном совершеннолетия она безотлагательно передала ему всю власть. — Он снова протяженно помолчал. — Пожалуй, это была ее единственная ошибка. Но ошибка роковая.

Аир шла, засунув руки в неглубокие карманы куртки, как сорванец-мальчишка, и поглядывала по сторонам. Куда спокойней, чем в первый раз, когда она из-за каждого угла ждала появления внезапной смерти, и потому видела больше. Сумела разглядеть кое-какие подробности архитектуры дворца, клумб, разбитых у самой двери, детали драпировок и стенных панелей внутри. Она разглядывала все преувеличенно внимательно, словно прикидывала, во что обойдется ремонт.

— Мне все это почему-то кажется знакомым, — тихо сказала она Рутвену. — Все это как будто мною обжито, не раз видено, кое-что даже заменено по моему вкусу… И тот садик. Словно я в него годами каждое утро входила.

Гордон смотрел на нее серьезно и очень сосредоточенно. Такой взгляд чаще бывает у детей, чем у взрослых.

— Все возможно, — сказал он наконец. — Религия учит нас, что жизнь бесконечна. А кто из нас достаточно совершенен, чтоб избежать дальнейших перерождений? Только Бог.

Аир улыбнулась несколько смятенно. Она не ожидала, что ее поймут.

Дворец прошли быстро и углубились в лабиринт подземных переходов и коридоров. Императрица быстро нашла то ответвление, из которого выползли тогда напугавшие ее до визга змеи и решительно свернула туда.

Змей было много, но ни одна не находилась посередине прохода, на полу. Они заплетали обе стены и потолок, нависали со всех сторон шевелящейся шипящей громадой, а проход посередине оставался чистым. Перед зрелищем этого чудовищного гнездовья споткнулся даже бывалый Гердер, который практически вырос в Пустошах (когда-то он стал самым юным рейнджером, отправлявшимся в самостоятельные походы — ему было тринадцать). Замялась и Аир, но тут же взяла себя в руки. На нее смотрели.

— Да, хорошо, что мы не свернули сюда в первый раз, — обернувшись, она обольстительно улыбнулась мужу. — Идем?

— Как? Выжжешь это сперва? — уточнил Хельд.

— Да нет, зачем. У меня защита.

— У нас нет.

— Будет, — лаконично пообещала Аир и двинулась вперед.