Гибельный мир

Она прошла в свой будуар, выгнала служанок, еще немного посидела у зеркала, прислушиваясь к тишине, потом оглядела каждый вход — не подслушивает ли кто, — после чего достала из сундука шкатулку. Это было настоящее произведение искусства, вещица, с потрясающим умением и вкусом выточенная из оникса, скомпонованного с горным хрусталем, и окованная тонким серебряным узором. Ирлина осторожно открыла ее — внутри было много украшений — и тех, которым бы место в отдельных, выстланных бархатом футлярах, и предметов попроще, вроде простеньких тонких золотых браслетов на запястье, — засунула пальцы вглубь и вынула бабочку, выполненную из золотой проволоки. В украшение были вставлены три небольших рубина редкого, багряно-бурого сорта, они искрились полированными гранями и иногда вспыхивали затаенным внутренним огнем. Несколько мгновений женщина рассматривала бабочку, а потом внезапно подбросила ее в воздух.

Золотое насекомое взлетело, перевернулось в воздухе на уровне глаз Ирлины, а потом зависло, развернуло крылышки и заискрилось. Как всегда, в глазах женщины зарябило, она непроизвольно зажмурилась, а когда открыла глаза, на нее уже смотрел мрачный Вален Рутао Седьмой.

— Ну? — спросил он вместо приветствия. — Как император?

Ирлина торопливо кивнула.

— Он здоров. С ним все в порядке.

— О чем он говорил?

— Его уговаривают кого-нибудь усыновить. Кого-нибудь из знати, насколько я поняла.

— Так, — медленно протянул маг. — Кто уговаривает?

— Я не знаю…

— Так. А что он?

— Он не хочет. Он не хочет давать знати больше власти, насколько я поняла. Он боится, что они будут ссориться.

— Хорошо. — Маг повеселел. — Правильно делает, что не хочет. Кому он собирается отдать предпочтение?

— Не знаю. Он не говорил.

— Ты могла бы выспросить.

— Он считает, что мне не стоит это все знать.

— Хм… Ладно. Значит, говоришь, он чувствует себя хорошо? В следующий раз, когда он будет спать у тебя, достанешь серебряную булавку, которую я тебе дал, и уколешь его.

— Но…

— Что такое? — Вален нахмурился.

Ирлина испуганно смотрела на него.

— Вы хотите, чтоб император умер?

— Он так и так умрет. Мне нужно, чтоб он умер тогда, когда будет удобно мне. Но эта булавка его не умертвит, не бойся. Еще не время.

— И мне придется колоть его другой булавкой? Тоже мне?

— А кому еще?

Женщина содрогнулась.

— Я не хочу.

Вален сузил глаза и некоторое время разглядывал ее, как мог бы рассматривать наколотую на иглу бабочку. Ирлина то краснела, то бледнела.

— Так, — сказал маг. — Начинается. Ты забыла, что я тебе говорил? Ты забыла, что когда он умрет, а это может случиться очень скоро, причем само по себе, без чьей-то помощи, ты останешься без гроша? Или ты думаешь, за тобой сохранятся все привилегии?

— Он любит меня.

— Он любит тебя, пока он жив. И защищает тебя, только пока жив. Пусть тебя не обманывает его вид, он уже в возрасте. Причем в таком, в каком умирают даже представители Династии.

Опустив голову, она слушала собеседника.

— Он обещал меня обеспечить, — проговорила она тихо.

Вален расхохотался.

— Разумеется. Но не забывай, что когда он умрет, защиты у тебя не будет. И если кто-нибудь не позаботится о тебе, ты можешь пострадать. И пострадаешь скорее всего, малышка. Подумай еще вот о чем — твоих детей могут убрать на всякий случай, чтоб потом не пытались претендовать на трон. — Женщина испуганно ахнула, и он продолжал: — Мало ли что кому может показаться. И ты, и они слишком близки к трону, чтоб это не стало рискованно. А я обещаю тебе защиту. И, — он поколебался, — что ты скажешь насчет титула? Ну, например, для старшего? Это и тебя, и их защитит.

Ирлина встрепенулась и посмотрела на мага с надеждой. А он, пожав плечами, констатировал:

— Это будет только в том случае, если ты будешь делать то, что я скажу, и так, как скажу. Ты меня поняла?

— Да, — прошептала она.

— И не полагайся уж слишком на любовь правителя. Она может иссякнуть очень быстро, и тогда… Ты должна понимать это. Я обещал тебе защиту, но, как понимаешь, только на определенных условиях. Ясно?

— Да.

— Делай, как я сказал.

Зрение женщины снова заволокло дымкой, и облик Рутао исчез для нее. Ирлина положила голову на руки и заплакала.

Впрочем, плакала она недолго, скоро другие заботы привлекли ее внимание — даже имея несколько десятков служанок, она, мать пятерых детей, была весьма занятой женщиной, ведь каждое чадо требовало ее внимания, в особенности младшие. Ирлина пообещала самой себе подумать над услышанным попозже, хотя в самой глубине своего сознания знала, что все равно ничего не придумает и сделает так, как ей велел маг.