— Нет, не ты, молчи. Сначала их пытались ограждать, но это потеряло смысл. Прикоснулся к воде и всё. Они сдались. От людей остались только оболочки. Людей подменили. Муравьев подменили, пчёл, всех. Теперь они крутятся. Ты же слышал? Ни с того ни с сего люди начинают крутиться вокруг своей оси, слышал? Крутиться! А что дальше? Что с ними дальше происходит? Ничего, они возвращаются к жизни. Но крутятся, глазами, руками, пальцами, хоть чем-нибудь. Чёртовы сферы. Они так живут, так определяют себя, показывают. Показывают, что они уже победили. Поэтому крутись, не то заставят. Не то потеряешь себя. Не думай, что я безумен, оглянись, черт тебя побери, вокруг. Мир безумен, не я. И еще, на — начальник протянул Осипу две бумажки с нарисованной сферой. — Это индикаторы. Не спутай. Точно так же выглядят их бумажки для… для обращения. Отклеиваешь плёнку, прислоняешь к коже и ты труп… ну или Гид, называй как хочешь. А это индикаторы. Прислони к коже человека и если станет прозрачной, он не Гид. Сам не знаю как, но это работает. А я ухожу. Можешь пока посидеть тут, переварить. Но помни, выйдешь — крутись, крутись. И еще, встречи не будет, тут почти не осталось людей.
Может из-за какой-то врождённой глупости или наивности, но Осип почти сразу поверил начальнику. Возможно причиной этому было то, что люди действительно очень странно себя вели и всё время поглядывали подозрительно на Осипа. И нет, они не размахивали руками, они ими и вправду именно крутили, рисовали круги в воздухе. Все. Даже те, кто где-то сидел, невольно вырисовывали идеальные круги ногами, ступнями. Часто разминали шею.
Все, что понял Осип, так это то, что нужно вернуться домой,
Он вышел из офиса и сразу же поймал на себе два злых взгляда, которые в секунду переменились на нейтральные, стоило ему только пару раз крутануть рукой. Да, похоже на правду. "А что мне остаётся, — думал Осип, — Лишь думать или бежать, попутно сливаясь с обстановкой." И он побежал.
Осип вернулся. Он совершенно не спал на протяжении всего пути. Во сне тоже нужно крутиться, хоть как-то. Пришлось не спать. Пришлось. Он не нашёл её дома. Она была — как он узнал — на каком-то фестивале на свежем воздухе. Конечно, он побежал туда, не переставая крутить то рукой, то пальцем, хоть и замечал, что в их городе зараза еще не так сильно распространилась.
И вот она. Танцует, танцует. Волнистые волосы её ниже плеч колышутся при каждом… повороте. Что же это за танец? Она… она крутится? Нет, только малая часть движений такого толка. Не может же быть, что Осип опоздал.
Он подбежал к ней, поднял на руки и потащил далеко от толпы. Она же кричала сначала от испуга, потом, опознав его, от радости.
— Когда ты приехал? — удивленно спросила она, — И поставь меня уже на место.
Осип поставил её, достаточно отбежав от людей, и, наконец, перестал крутить глазами.
— Я, — задыхался Осип, — Я приехал. Ты в порядке? То есть нет, подожди.
Осип достал бумажку-индикатор и снял плёнку.
— И вообще, ты пришел к будущей жене, но посмотри как ты выглядишь! Небритый, глаза красные, дёргаешься… и… что это за запах?
— Это… это не… — Осип понюхал индикатор, — Это, вот!
Он протянул бумажку ей, и только она нагнулась, чтобы посмотреть, он налепил индикатор ей на лоб.
— Эй, — засмеялась она, — так не честно.
Лучше ничего не говорить. Сейчас бумажка станет прозрачной, Осип будет спокоен, и они сбегут. Что-нибудь да придумают. Она же не крутится, значит бумажка
Спустя бесконечные три минуты, бумажка стала прозрачной.