Гидра-2. Криминальные истории 60-х

— Допросил всех участников опергруппы, доктора и дворника, и о молотке ничего определенного. Дворник вообще не спускался в подвал и во время и до осмотра. Он стоял в подъезде и не впускал никого. Охранял. Спустился, когда нужно было помочь ее вынести. Молотка не видел. Члены опергруппы тоже не видели молотка. Никто не видел. Видели круги от штанги, штангу, доски, стул поломанный, а молотка никто не видел. Остался недопрошенным один слесарь. Фамилия его Фомин. Он пришел первым утром в воскресенье, увидел труп и сообщил в милицию. Он же и показывал опергруппе труп. Я его вызвал на сегодня, он должен через полчаса быть здесь.

— Ты совершенно точно установил, что никого других, кроме перечисленных тобой, там не было?

— Да, это я выяснял. Все говорят, что были только опергруппа, доктор и слесарь. Опергруппа приехала раньше доктора, но они ничего не делали, только сфотографировали, и приехал доктор. Он осмотрел, констатировал смерть и уехал. А они начали осмотр.

— Сам молоток не мог уйти.

— Нет, конечно.

— Никто из допрошенных не брал, значит, взял кто-то другой. Как фамилия слесаря?

— Фомин.

— Брал ли он, нам пока неизвестно. Но если никто из других не брал, значит, взял слесарь. Спрашивается, зачем? Зачем ему нужен чужой, не известно чей молоток, лежащий рядом с убитой? А? Может, он убийца и взял свой молоток? Представляешь — приходит он на работу, увидел убитую, заявил в милицию, а когда приехала милиция, обнаружил свой молоток рядом с ней. Испугался, что могут разоблачить, и стащил молоток. А, как ты думаешь?

— Не знаю.

— Правильно, я сам ничего не знаю. А нужно знать. Я сам допрошу этого слесаря.

— Хорошо, Иван Андреевич. Я вам скажу, когда он придет.

— Договорились.

Через полчаса Фомин сидел перед Иваном Андреевичем и нервно мял в руках серую фуражку. Отекшее лицо, бегающие глаза, взлохмаченная шевелюра.

— Фамилия, имя, отчество?

— Фомин Александр Сергеевич.

— Холост, женат?

— Холост.

— С кем живешь?

— Один.

— Давно работаете слесарем?

— Четыре года. Два года в подвале. Все два года в этом подвале.

— С кем там работаешь?

— С Герасимовым.

— Расскажите все подробно — как работаете: сменно, суточно, оба одновременно?

— Мы здесь при технике-смотрителе. Иногда одновременно оба, иногда посменно — один утром, второй вечером, как скажет техник.

— Герасимов давно работает?

— Нет. Месяца три, наверное.

— Расскажите подробно, что вам известно об убийстве и изнасиловании девушки.

— Что известно? А ничего не известно.

— Ничего?

— Ничего.

— А о том, что она убита и изнасилована в подвале ЖЭКа № 2 по Соколиной, где и был найден вами ее труп, вам известно?

— Да.

— Что известно?

— Известно, что убита и изнасилована.

Парень перепугался, мял фуражку, на лбу выступили капельки пота.

— Расскажите, как вы увидели ее там, что делали после этого.

— Я пришел на работу в воскресенье, как всегда, в 8 часов утра. Спускаюсь в подвал. Там в коридоре темно, после светлой улицы ничего не видно. Я включил свет, чтобы осмотреться и пройти к себе в слесарку. Смотрю, дверь в подсобку открыта, распахнута. Я решил закрыть, заглянул в комнату, и увидел ее. Я сначала подумал, что она спит. Она лежала на спине, ноги были раздвинуты, платье поднято. В общем, она была… Ну, лежала так…

— Понятно, дальше, — сказал Иван Андреевич.

— Я подошел к ней. Глаза у нее были открыты. Я сразу понял, что она мертвая. Напугался и стал звонить в милицию.

— Вы ее знали?

Да, я ее встречал несколько раз в доме, знал, что она живет в тридцатой квартире. В подвале я ее не узнал. Я ее узнал потом, когда приехала милиция.

— Дальше?

— Ну, потом приехала милиция. Меня пригласили понятым. Потом я ушел.

— Что взяли с собой?

— Откуда?

— Из комнаты, где она лежала.

— Ничего, — не очень твердо ответил он.

— Вспомните. Не нужно спешить с ответом. Пожалуйста.

— Что я взял? Что я взял… Что я взял? А что я должен был взять?

— Подсказать?

— Не надо. Я взял молоток.

Андрей сидел, опустив голову, и смотрел в стол. Иван Андреевич сидел и спокойно рассматривал авторучку, снял колпачок, попробовал перо, снова одел.

— А где он лежал?

Парень смотрел в лицо Ивана Андреевича, о чем-то думал и молчал.

— Послушайте, Фомин. Не нужно тянуть время, рассказывайте все, как было. Быстрее закончим это.

— У стены он лежал, у батареи почти.

— А зачем вы его взяли?

— А я его там оставил раньше, в пятницу, я гвозди там, в этой комнате из досок выбивал и оставил его там. А когда увидел, решил унести.

— Когда вы его унесли?

— Когда? Приехал доктор, начал ее осматривать, милиционеры стали помогать. Я увидел молоток, взял его, положил в карман, а потом унес, — говорил он совершенно спокойно и даже с какой-то ленивой неохотой.

— Зачем вы его унесли?

— А зачем он должен быть там? Чтобы его увидели, а потом не найдешь, а у нас на двоих всего один молоток.

— Где вы его потом оставили?

— Положил в слесарке, где он всегда лежал. И все.

— Вы совершенно точно помните, что вы его там оставили, в той комнате, где была девушка?

— Да.

— Когда это было?

— Это было с утра, сразу как я пришел на работу.

— И больше не пользовались молотком до вечера?