Гигантский морской змей

На самом деле достаточно объяснить, что не голова таинственного животного, а его черепная коробка была размером 18 сантиметров и что не начало шейного позвонка, а оконечность носового хряща достигала толщины 5 сантиметров. Увы! Мистер Джэйсон С. Хоуден из Муссельбурга, который взялся ответить мистеру Ньюмену, предпочел отнести все очевидные противоречия в размерах зверя из Стронсе к тому, что «ни один из людей, достаточно образованных, его не видел: все, кому это удалось, были безграмотными профанами». Сам не способный отличить череп от головы, он подозревал измерительную линейку плотника в «решительной склонности ко всякого рода чудесам». Что касается частей животного, весьма досадно, но, по его словам, череп куда-то затерялся. Что до позвонков, то три из них были выставлены в королевском хирургическом колледже Эдинбурга, а четыре — в университетском Музее естественной истории этого города. Первые, сохранявшиеся в засушенном состоянии (и несколько ссохшемся!) достигали 15 сантиметров в диаметре. Но, несмотря на это, мистеру Хоудену и в голову не пришло вскрыть грубую ошибку, допущенную доктором Барклаем, принявшим кончик носа животного за начало худощавой шеи. Однако он уведомил мистера Ньюмена об авторитетном мнении специалиста, с которым он консультировался по поводу позвонков, то есть с профессором Гудсером:

«…он сказал мне, что осмотрел их и что они, несомненно, принадлежат акуле (Squalus maximus), так же, как и череп, грудная кость и лопатки, фигурировавшие в „Записках“ Вернеровского общества».

Это столь решительно высказанное мнение совсем не рассеяло сомнений мистера Хоудена. Его собственные выводы характеризовались как крайней осторожностью в отношении идентификации зверя с Оркад, так и чрезвычайной дерзостью касательно определения живого создания на Гебридах, которое, очевидно, не имело ничего общего с выброшенными на берег останками:

«…если животное из Стронсе не было акулой, то определенно оно не было и великим морским змеем, который если и существует, то, судя по всему, обнаруживает сродство с плезиозаврами прошлого; именно на них кажется столь похожей тварь, виденная преподобным Маклином на острове Эйгг».

ГИГАНТСКАЯ ИЛИ НЕТ?

Этот вопрос мог только ослабить позицию эдинбургских натуралистов, которые ринулись в контрнаступление. Оно началось через несколько лет, в 1854 году, когда доктор Томас Стюарт Трайл подверг весьма резкой критике утверждение сэра Эверарда Хоума, тем временем уже успевшего давно уйти из мира сего. Определенно справедливы были упреки к покойному, отвергшему точность измерений зверя из Стронсе под предлогом того, что они были проведены «невежественными рыбаками». Доктор Трайл лично знал трех главных свидетелей: двое из них были зажиточными фермерами, и таким же был третий, впрочем являвшийся по профессии плотником, мастер — золотые руки, несомненно привыкший обращаться с измерительными приборами. «Они, — говорил он, — люди такой честности, ума и достоинств, что я не могу поставить под сомнение точность утверждений, основанных на их собственных тщательнейших наблюдениях». И прибавил, что гигантская акула, которую так часто вылавливают на Оркадах, им, без сомнения, была гораздо более знакома, чем сэру Эверарду.

У доктора Трайла были свои резоны подчеркивать несуразицу в размерах монстра и акул, никогда не достигавших 10 метров. Но и он сдобрил все свои доводы целым рядом грубых ошибок, не только повторив все, допущенные доктором Барклаем и мистером Хоуденом, но и прибавив несколько штук собственного изготовления. К примеру, он заявил, что шесть «лап» могли быть остатками плавников: грудных, брюшных и анальных; но анальный плавник — один! Он также отметил, что «оркадское животное, кажется, имело по две круглых отдушины с каждой стороны шеи… тогда как у гигантской акулы — по пять вытянутой формы отдушин с каждого бока». Известно, что на самом деле у этой акулы как раз пять пар жаберных щелей и ровно две пары отдушин.

Наконец, неверно считать, как утверждал доктор Трайл, что тварь из Стронсе оставалась «в сносном состоянии на протяжении продолжительного времени»; все указывает на то, что именно прогнившие, в состоянии далеко зашедшего разложения останки выбросило на берег в 1808 году. Эта ошибка вполне объясняет отказ доктора Трайла принять определение Хоума, несовместимое с показаниями очевидцев, и утвердить собственное мнение по этому вопросу:

«Все доказывает, что оркадское животное было рыбой из хондроптеригиевых, отличной от всех описанных натуралистами; но нельзя согласиться с обозначением морского змея как некоего родича змей. Это становится понятным, если судить по его внешнему виду и, без сомнения, по способу передвижения в воде. Невозможно уверенно соотнести его с какой-либо известной нам акулой, да и вообще поместить его в само семейство акульих».