Гигантский морской змей

Все тогда, и особенно коллеги, жестоко его осмеяли: в то время господствовало убеждение, что индейцы прибыли в Америку всего за несколько веков до Колумба. Без сомнения, проникнувшись отвращением к невежеству и самодовольству этих так называемых знатоков, осмеянный палеонтолог с тех пор затаил мечту обязательно отомстить и одурачить их самих… Раз они отказываются в своей слепоте от открытий, основанных на убедительных и подлинных доказательствах, то почему бы им в силу той же слепоты не принять псевдооткрытия, сфабрикованные при помощи поддельных доказательств? Может быть, он даже сможет получить кое-какую финансовую помощь на эти фальшивки, что позволит ему продолжить раскопки и свои работы, а его идеи смогут наконец обрести заслуженные признание и триумф.

Бедный, озлобленный человек, не обладавший силой характера Рафинеска, для которого поиски истины были всегда на первом месте, он забыл о существовании компетентных и сведущих ученых и ничего не добился, кроме позора, покрывшего его на всю жизнь…

Подделка, совершенная не слишком внимательным Кохом и разоблаченная профессором Уиманом, естественно, стала объектом иронических комментариев и злобных выпадов в различных научных журналах как в Европе, так и Америке. Но вопрос всплыл еще раз в февральском, за 1846 год, номере «Нойе нотитцен» Фрорипа. На следующий год в июне в третьей серии «Нотитцен» один из его сотрудников, который, по логике, уже должен был быть знаком с подлинной сущностью гидрархоса, сделал следующее предположение:

«А не идентичен ли случайно морской змей гидрархосу, то есть не представляет ли он живьем этот древний род, следы которого по-прежнему видны и сейчас, разве только род сократился до нескольких редких экземпляров по сравнению с ушедшими эпохами?»

Говоря яснее, это должно было означать: «Не может ли морской змей принадлежать к тому же роду, что и басилозавр (то есть зейглодон), дотянувший до наших дней?»

Автор этого оригинального предположения подписался только инициалами: М. Я. Ш., но его идентификация не представляет ни малейшей сложности, потому что главным редактором «Нотитцен» в то время был ботаник Матиас Якоб Шлейден, один из двоих бессмертных защитников клеточной теории. Шлейден когда-то был адвокатом, и это объясняет вымученный и двусмысленный характер его замечания.

Если вспомнить, что тогда уже в разных по облику видах подозревали того, кто появлялся под одним названием «морской змей», то можно предположить, что гипотеза должна была привлечь особенное внимание заинтересованных кругов. Ведь почему, наконец, зейглодон (чтобы не давать ему слишком «рептильного» имени басилозавр) не может быть морским змеем?

Некоторые экземпляры зейглодонов достигали двадцати и более метров в длину. Это были животные исключительной стройности, и гораздо более змеевидные, чем нынешние китообразные. Вместо хвоста у них был хвостовой отросток, оканчивающийся острием — по крайней мере, так думали тогда. Как и у прочих китообразных, у него не было ничего, кроме передних лап, трансформировавшихся в плавники, но гораздо менее жестких, чем у рыб, так как их оконечности не совсем атрофировались; были различимы пальцы, без сомнения даже оснащенные когтями. Внимательное исследование скелетов зейглодонов показало, что у них не было даже дыхал на голове, как у нынешних китов и дельфинов, а были ноздри, расположенные обычно на краю морды. У них была очень вытянутая вперед голова, что объединяет их с дельфинами, и различные зубы, клыки и моляры, и режущие и дробящие, как у большинства тюленей. Продолговатые шейные позвонки, точно такие же, как у последних, позволяли этим примитивным китообразным свободно крутить головой на относительно короткой, но все же подвижной и гибкой шее.

Но, однако, имеются серьезные возражения против гипотезы о морском змее — зейглодоне. Во-первых, шея последнего была слишком коротка, чтобы принимать вид «ручки зонтика» или «перископа», что так часто можно видеть у некоторых больших змееподобных. Но если принять, что морской змей и не вел себя подобным образом, когда принадлежал к роду басилозавров, то разве тогда он не тот самый «ужасный морской зверь», которого Ханс Эгеде описал как некую супервыдру? И остается только мечтать о столь верном сходстве, которое есть у зейглодона со зверем на рисунке преподобного Бинга! Все тут есть: общая форма, удлиненная голова, ноздри на конце морды, посвист китообразного, гибкая шея, длинный и заостренный хвост, единственная пара плавников. К тому же этот портрет дан за век до того, как были открыты окаменелые кости басилозавров, и, следовательно, можно предположить, что тогда еще существовали животные подобного телосложения. Вот над чем действительно стоит поразмышлять.