Гиганты и игрушки

А между тем голос «Аполлона» звучал гораздо серьезней и убедительней. Эта фирма не заманивала ребятню всякими экзотическими штучками — она обещала выплачивать стипендии десяти детям, которым достанутся премии. Все было поставлено очень солидно — «Аполлон» учредил специальный «Фонд поощрения образования» с правами юридического лица. Фонд обязался выплачивать стипендии ежемесячно. Мало того, «Аполлон» заявил, что это не временная кампания и не какая-нибудь там авантюра — фонд будет действовать постоянно, независимо от состояния дел фирмы. Узнав эту новость, Айда только зубами скрипнул:

— Лицемеры!..

«Аполлон» не стал наводнять газеты броскими надписями, восклицательными знаками, улыбающимися лицами, а поместил только пространное заявление, адресованное «Всем мамам». В этом заявлении фирма гордо — и даже как-то обиженно — доказывала, что никого не собирается зазывать на свою распродажу: она уверена в своих силах и помышляет только о том, чтоб распахнуть перед детьми врата счастья.

Маневр удался. Всевозможные женские и религиозные организации, органы просвещения, благотворительные комитеты засыпали редакции газет и журналов восторженными письмами. «Аполлону» все пели дифирамбы. А «Самсона» и «Геркулеса» измолотили так, что места живого не осталось. В их лозунгах: «Вот это да! До чего здорово!» и «Все бегом в кондитерский магазин!» — домохозяйки усмотрели легкомыслие, пошлость и неприличное бодрячество. Тела двух гигантов были сплошь покрыты кровавыми ранами. «Аполлон» все придумал очень хитро — получил поддержку именно там, где надо. Обработал не детей, а взрослых. Ведь дети не пишут писем в газеты. Мы оказались в крайне невыгодном положении.

Однако «Самсон» и «Геркулес», получив в самом начале сражения тяжкие увечья, упорно продолжали борьбу и не обращали внимания на истерические выкрики недругов. Я бросил теоретические выкладки и мотался по городу, выполняя задания отдела рекламы. Шумные июньские улицы пестрели эмблемами фирм. Космический скафандр со страниц газет взлетел в небеса. Над парками и зоологическими садами реяли огромные воздушные шары, с наступлением темноты они начинали светиться изнутри. В центре станционной площади, прямо перед зданием «Самсона» была воздвигнута своеобразная статуя: Айда нанял «сэндвич-мена»[7], велел ему надеть космический скафандр, забраться на пьедестал и принять позу монумента. Пьедестал был настоящий, каменный. У входов на выставку космонавтики посетителей приветствовали путешественники в будущее. По стенам зданий бежали мерцающие дорожки электрореклам. По радио звучал ликующий голос Кёко. У кондитерских магазинов дежурили машины с образчиками премий. По воскресеньям вертолеты сбрасывали листовки — Кёко смеялась, сверкая в лучах солнца; смеялась, падая наземь, прохожим под ноги; смеялась, покрываясь грязью и пылью. У нее тотчас же объявился конкурент: «Геркулес» заманил к себе чемпиона по реслингу. Их скудоумие было воистину поразительно — они додумались обрядить его под древнегреческого героя, который красуется на их торговой марке с зазывной надписью «Питательно, вкусно, здорово». Борец выходил на эстраду летнего театра в кожаных сандалиях и трусиках из леопардовой шкуры. На ладони у него вертелась крошечная обезьянка. Чтобы почаще срывать аплодисменты, он спускался с эстрады и прохаживался между рядами, оделяя маленьких зрителей коробками карамели. С головы до ног натертый оливковым маслом, он был могуч и сверкал, словно бронзовая статуя. При каждом движении под кожей у него играли мускулы. Мне он показался воплощением бессмысленной грубой силы. Несмотря на учтивые жесты и широкую улыбку, в нем было что-то низменное и дикое. Его гипертрофированное здоровье отталкивало не меньше, чем уродство. В ярких лучах солнца он выглядел печально и жалко — выставленный на продажу раб.

Поглазев на борца и посмотрев спектакль «Доктор Дулитл едет в Африку», я прошелся по парку. Это были владения «Геркулеса». На скамейках, на досках для объявлений, на киосках, на мусорных урнах — повсюду огромные буквы: «Геркулес» и торговая марка фирмы. Нигде ни одной улыбки Кёко. У всех входов и выходов выставлены клетки с птицами и разными мелкими зверюшками. Ни дать ни взять — филиал зоопарка! На земле валялись груды пустых коробок из-под карамели. Мне не удалось обнаружить среди них ни одной выброшенной премиальной карточки. Возбужденные жарким солнцем, перепачканные, запыленные ребятишки озорничали. От их волос пахло нагретой соломой.

Чего здесь только не было! И карусели с деревянными лошадками, и горка с лодками, и аттракцион «Обезьяний остров», и гигантские шаги, и чертово колесо. Колесо возносило детей в поднебесье, к летним кучевым облакам. Оттуда на землю мелким дождиком сыпались смех и радостные вскрики. У горки с лодками я остановился. Дети и взрослые выстроились в длинную очередь. По их лицам тек пот. Две плоскодонки одна за другой низвергались в пруд с крутой горки. Первой управлял молодой парень, второй — человек средних лет. Молодой заинтересовал меня. Уж очень здорово он работал.