Яснов Михаил

Гийом Аполлинер

Михаил Яснов

Гийом Аполлинер

Друзья Аполлинера любили его рисовать. Его античный профиль, его голова, по словам писательницы Гертруды Стайн, "как у императора позднего Рима", притягивали художников. Поэта сравнивали то с Цезарем, то с Вергилием.

Романские корни определили его внешность и южную живость характера; славянские - гордость и открытость. К тому же почти всю жизнь он прожил французом без гражданства, которое с большим трудом смог получить всего за два года до смерти. Достаточно взрывчатая генетическая смесь, умноженная на повседневные обстоятельства, располагавшие к жесткости и обидчивости, - все это были основы сложного и трудного характера. Так - сложно и трудно - его и воспринимали: впечатлительный, наивный, немного суеверный; сангвиник, тиран, самодур; внутренне чистый, простой, легко сходящийся с людьми; блестящий и остроумный собеседник, постоянно готовый к шутке; певец меланхолии, поэтике которого вовсе не присуща радость...

В годы, когда Аполлинер только начинал сочинять, в далекой России, притягательной для славянской частички его души, первооткрыватель французских символистов Валерий Брюсов писал о другом поэтическом гении, о Поле Верлене, как о "человеке двойственном", в котором уживались одновременно "ангельское" и "свинское". В какой-то степени таким же двойственным был и Аполлинер, всю жизнь метавшийся между любовью и игрой, соединяющий с традицией высокого лиризма страсть к низкой мистике.

Оба эти стремления Аполлинер, очевидно, унаследовал от матери, Анжелики Костровицкой. В шестидесятые годы судьба забросила ее из Польши в Италию, когда родился Гийом, Анжелике было двадцать два года, и уже несколько лет как она была "похищена" итальянским офицером Франческо д'Эспермоном. Мистификации преследовали Аполлинера со дня рождения: через пять дней после этого знаменательного события, которое произошло 26 августа 1880 года, он был зарегистрирован в римской мэрии под фамилией Дульчини - как ребенок от неназвавшихся родителей. Через два года та же судьба постигла его брата Альбера, который при рождении был записан под фамилией Зевини и чьи родители также были "не установлены". В дальнейшем это дало Аполлинеру повод пестовать и поддерживать самые фантастические россказни о своем происхождении - вплоть до того, что его предками были то ли Наполеон, то ли папа римский.

Таинственное происхождение бросило отсвет на всю жизнь поэта. Пока юный Вильгельм Костровицкий ходит в школу - сначала в коллеж в Монако и в Каннах, а затем в лицей в Ницце, - его мать играет в казино и приобретает репутацию "красивой авантюристки". И когда в Ницце семнадцатилетний начинающий поэт и его товарищ по лицею Анж Туссен-Люка приступают к изданию рукописного журнала, сразу же приходится думать о первой мистификации - о псевдониме: Вильгельм подписывал свои произведения именем "Гийом Макабр" ("Гийом Мрачный"), а Анж - "Жеан Лок" ("Жеан Нищий"). В дальнейшем Аполлинер не раз прибегал к литературным мистификациям, псевдонимам - чего стоит одна история 1909 года, когда стали появляться статьи и стихи некоей Луизы Лаланн, сразу же привлекшие внимание читателей незаурядностью суждений о современной женской литературе и большим лирическим даром. Этот розыгрыш, устроенный Аполлинером, почти год будоражил публику, пока не наскучил самому мистификатору. Карнавальность жизни и поэзии переплелись, чтобы уже никогда не оставлять поэта.

Первая поэтическая любовь и первая серьезная авантюра поджидали Аполлинера летом 1899 года, когда мать отправила его с братом в пансионат бельгийского городка Ставло, на каникулы. Здесь родился и первый серьезный поэтический цикл юного Аполлинера - "Ставло". Именно в таком виде - как цикл стихов - он будет напечатан только через полвека: стихи, перевязанные ленточкой, сохранит валлонка Марей - Мария Дюбуа, к которой они и были обращены. Уже в этом цикле Аполлинер становится изысканным любовным лириком - сладострастным и ранимым певцом неразделенной любви.

Любовь к Марей прервалась осенью, когда Анжелика Костровицкая, в очередной раз стесненная в средствах, повелела братьям тайком ускользнуть из пансионата, не расплатившись с хозяином. Эта история, подобная многим, в которых чувствовалась рука властной и взбалмошной Анжелики, позволила позднее композитору Франсису Пуленку произнести сакраментальную фразу: "Аполлинер провел свои первые пятнадцать лет у фривольных юбок деспотичной мамаши". На самом деле "пятнадцать лет" растянулись на всю жизнь Аполлинера: Анжелика Костровицкая умерла спустя четыре месяца после кончины ее старшего сына, и в старости донимая его ревностью и капризами.