Гиперион

Меня изумило то, как нас встретили по возвращении. Рахиль и Тео с рыданиями обнимали Энею. А.Беттик хлопнул меня по плечу и крепко обнял. Обычно сдержанный Джигме Норбу сперва обнял Джорджа Цзаронга, затем двинулся вдоль шеренги паломников, обнимая всех подряд. По его впалым щекам струились слезы. Ликование… Слезы радости… И только тогда я понял: не многие надеялись, что мы вернемся после встречи с послами Священной Империи. И только тогда до меня дошло, что мы вернулись.

А в храме работа близилась к концу. Мы с Лхомо, А.Беттиком и высотниками доделывали самую верхнюю террасу. Энея, Рахиль и Тео присматривали за отделкой готовых построек.

В тот день я думал только об одном – поскорее бы остаться наедине с Энеей. Утром, после общей трапезы, мы на минуту задержались на верхней галерее, и ее жадные поцелуи не оставляли сомнений – наши желания совпадают. Но на вечер уже была запланирована беседа – как оказалось, последняя.

В сумерки на центральной террасе дацана собралось не меньше сотни человек. По счастью, муссоны подарили нам короткую передышку, и вечер выдался великолепный. Все замерли в ожидании – потрескивают факелы, хлопают на ветру молитвенные флажки.

Были среди них и те, кого я не ожидал увидеть: был Тромо Трочи из Дхому, неожиданно вернувшийся из Поталы; была Дорже Пхамо и все ее девять монахинь; были и знаменитости с дворцового приема, и был среди них самый юный и самый знаменитый – далай-лама. Он пришел без регента, без министра двора, в сопровождении одного лишь телохранителя и главного глашатая Карла Линга Уильяма Эйхедзи.

Я стою в толпе у дальней стены. Довольно долго все происходит по обычной схеме. Но мало-помалу Энея направляет дискуссию в нужное ей русло. По ее ответам на вопросы монахов, не одно десятилетие посвятивших постижению тантризма и дзен-буддизма, я понимаю: в этом она далеко не новичок. На вопрос монаха, почему должно отвергнуть бессмертие через возрождение, предложенное Церковью, Энея цитирует поучение Будды – личность не возрождается, все сущее подвержено «анникке» – закону переменчивости, а согласно понятию «анатта» (буквально «не-личность») – Будда отрицал существование такой индивидуальной сущности, как душа.

Ее вновь спрашивают о смерти, и Энея отвечает дзен-буддистской притчей-коан:

– Один монах сказал Тозану: «Монах умер, куда он ушел?» Тозан отвечал: «После огня – в былинку».

– Мадемуазель Энея, – смущенно спрашивает Куку Сэ, – это означает му?

Энея объясняла мне, что му – изящная концепция дзен-буддизма, в переводе означающая примерно «перезаданный вопрос».

Моя любимая улыбается. Она сидит у открытой стены. В черном небе сияют над Священной горой Севера яркие звезды.

– В какой-то мере, – негромко отвечает Энея, и все разговоры мгновенно стихают. – А еще это означает, что монах мертв как кирпич. Он не ушел куда-то – он не ушел никуда. Но и жизнь никуда не ушла. Она продолжается, только в другом обличье. Сердца скорбят о смерти монаха, но жизни не стало меньше. Равновесие жизни во Вселенной не поколебалось ни на йоту. И все же вся Вселенная – отраженная в разуме и сердце монаха – погибла. Сэппо некогда сказал Генше: «Монах Шинзо спросил меня, куда ушел один мертвый монах, а я сказал ему, что это подобно тому, как лед становится водой». Генша отвечал: «Это верно, но я бы сказал иначе». «А как бы ты сказал?» – поинтересовался Сэппо. Генша ответил: «Это подобно возвращению воды в воду».

После секундного молчания кто-то просит:

– Расскажи нам о Связующей Бездне.

– Давным-давно, – по обыкновению начинает Энея, – была Бездна. И Бездна эта была вне времени.

Бездна не принадлежала ни времени, ни пространству и, конечно, не принадлежала Богу. И Связующая Бездна не была Богом. Бездна сформировалась гораздо позже, много веков спустя после того, как время и пространство расставили пограничные вехи Вселенной. Но не связанная ни временем, ни пространством, Связующая Бездна свободно текла сквозь континуум – от Большого Взрыва вначале до Жалкого Всхлипа в финале.[118]

Тут Энея умолкает, как-то совсем по-детски вскинув руки. Только сейчас она нисколько не походит на ребенка. Усталые глаза полны жизни, но в уголках глаз – морщинки тревоги. Как же я люблю эти глаза!

– Связующая Бездна – сущность, наделенная разумом, – решительно говорит Энея. – Она произошла от разумных сущностей, многие из которых, в свою очередь, сотворены разумными существами.