Гиперион. Падение Гипериона

– Это факт. – Она взглянула на свой комлог. – Через десять минут я предстану перед Сенатом, чтобы объявить войну. Расскажите мне о паломниках.

Скрестив руки на груди, я смерил ее взглядом.

– Хорошо, только пообещайте мне кое-что взамен.

– Если смогу.

Я помедлил, сознавая, что никакие силы во вселенной не заставят эту женщину обещать что-нибудь наобум.

– Обещайте связаться по мультилинии с Гиперионом и снять арест с корабля Консула, а также пошлите кого-нибудь на реку Хулай. Консул там, примерно в ста тридцати километрах от столицы, выше шлюзов Карлы. Возможно, ранен.

Гладстон кивнула:

– Хорошо. Непременно пошлю кого-нибудь на его поиски. А освобождение корабля всецело зависит от вашего рассказа. Остальные живы?

Укутавшись поплотнее в короткую накидку, я опустился на диван.

– Некоторые – да.

– Дочь Байрона Брона? Ламия Брон?

– Ее забрал Шрайк. Некоторое время она пролежала без сознания, соединенная с инфосферой чем-то вроде нейрошунта. Я видел ее во сне… Она парила неизвестно где, и с ней вновь был Китс, первая воскрешенная личность из ее импланта. Они собирались войти в инфосферу, точнее, в мегасферу, в иные измерения Техно-Центра, о существовании которых я и не подозревал.

– Она жива? – Гладстон всем телом подалась вперед.

– Не знаю. Ее тело исчезло. Меня разбудили, и я не успел заметить, где именно ее личность вошла в мегасферу.

Гладстон кивнула.

– Что с полковником?

– Кассада увела куда-то Монета. Эта женщина, по-видимому, обитает в Гробницах и движется вместе с ними навстречу времени. Последнее, что я увидел, – как полковник кинулся на Шрайка с голыми руками. Точнее, на Шрайков: их там были тысячи.

– Он уцелел?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Ведь это сны. Обрывки. Разрозненные кадры.

– Поэт?

– Силена унес Шрайк. Нанизал его на шип тернового дерева. Но позже, в сне о Кассаде, я видел его, правда, мельком. Он был жив. Не знаю, как это возможно.

– Значит, терновое дерево существует? Это не пропагандистская сказочка шрайкистов?

– Увы, нет.

– А Консул, стало быть, бросил паломников? Пытался вернуться в столицу?

– У него был ковер-самолет его бабушки. Все складывалось удачно, пока он не достиг места вблизи шлюзов Карлы, о котором я упоминал. Там ковер… и он сам… упали в реку. – Я предупредил ее следующий вопрос. – Не знаю, удалось ли ему спастись.

– А священник? Отец Хойт?

– Крестоформ воскресил его в обличье отца Дюре.

– Это настоящий отец Дюре? Или безмозглый манекен?

– Дюре, – ответил я. – Но искалеченный: у него отняли мужество.

– И он все еще в долине?

– Нет. Исчез в одной из Пещерных Гробниц. Не знаю, что с ним сталось.

Гладстон взглянула на свой комлог, а я попытался вообразить смятение и хаос, царящие за пределами этой комнаты – в залах и кабинетах здания, на планете, во всей Сети. Секретарь Сената, очевидно, уединилась здесь минут на пятнадцать перед своим выступлением. Теперь ей придется позабыть об уединении и отдыхе на несколько недель. А может, навсегда.

– Капитан Мастин?

– Умер. Похоронен в долине.

Она вздохнула.

– А Вайнтрауб и ребенок?

Я покачал головой.

– Мне снились не связанные между собой обрывки… из прошлого и будущего. Думаю, все уже произошло, но поручиться не могу. – Я поднял глаза. Гладстон терпеливо ждала. – Младенцу было всего несколько секунд, когда явился Шрайк. Сол отдал ему девочку, и тот, по-моему, отнес ее в Сфинкс… Гробницы светились очень ярко… Из них выходили… другие Шрайки.

– Значит, Гробницы раскрылись?

– Да.

Гладстон коснулась пульта комлога.

– Ли? Прикажите дежурному офицеру соединиться с Тео Лейном и командованием ВКС на Гиперионе. Пусть освободят корабль, на который мы наложили арест. Кроме того, передайте генерал-губернатору, что через несколько минут он получит от меня личное послание. – Прибор пискнул, и Гладстон снова посмотрела на меня. – Что еще вы видели?

– Образы. Слова. Смысл от меня ускользает. Я рассказал лишь о том, что видел отчетливо.

Гладстон слегка улыбнулась:

– Вы понимаете, что вам снятся события, которых другая личность Китса наблюдать не может?

Я потерял дар речи. Моя связь с паломниками осуществлялась милостью Техно-Центра, который каким-то образом соединил меня с Ламией, точнее, с личностью в ее петле Шрюна, а через нее – и с примитивной инфосферой паломников. Но личность Китса уже на свободе; паломников разбросало в разные стороны, инфосфера разорвана и больше не существует. Даже мультиприемнику требуется передатчик.

Улыбка сбежала с лица Гладстон.

– Вы можете это объяснить?

– Нет. – Я посмотрел ей в глаза. – Возможно, я просто вижу сны? Обыкновенные сны?

Она встала.

– Вероятно, мы все узнаем, когда отыщем Консула. Если отыщем. Или когда его корабль прибудет в долину. У меня осталось две минуты. Что-нибудь еще?

– Хочу спросить, – отозвался я. – Кто я? Зачем я здесь?

Ее губы вновь тронула легкая усмешка:

– Каждый из нас когда-нибудь задает себе такие вопросы, господин Сев… господин Китс.

– Это не шутка. Мне кажется, вы знаете больше, чем я.

– Техно-Центр избрал вас посредником между мной и паломниками. А также наблюдателем. В конце концов – вы поэт и художник!