Гипноз и мировоззрение

Через полгода отец с матерью развелся, я осталась жить с отцом. Но тайна гипноза продолжала меня мучить. Я набралась духа и пришла к психотерапевту, который проводил со мной сеанс гипноза. Он не смог устоять перед моим предложением, а точнее перед моим красивым телом. Этому психотерапевту самому бы надо было подлечиться, он поимел меня во всех извращенных формах и после стакана коньяка поведал мне мою „тайну“. Оказалось, что этот „психоаналитик“ влез в мое подсознание, а оно выдало не только то, о чем я уже мечтаю, но и то, что у меня еще готово было появиться в сознании. Так что мой папа руководствовался моими тайными желаниями, в которых было не только желание с ним переспать, но и убрать мать как соперницу – все по Фрейду.

Когда я приходила в гости к маме, она меня встречала ласковым „вот и моя ведьмочка пришла“. Она оказалась права: – моя дьявольская сила вылезла с годами…»

Из рассказа черной ведьмы Валерии

«Я перечитала всего Климова с его представлениями о ведьмах. Бедняга всех своих бывших жен записал в ведьмы, хотя, они, скорее всего, были обыкновенными стервами и психопатками. Вряд ли бы он вырвался из рук ведьмы, если бы представлял собой нечто ценное. Это почти что слезть с героиновой иглы – невозможно! Когда мой драгоценный муж, в прямом смысле „дорогоценный“, попытался уйти на сторону, я его сделала импотентом. Теперь, если он куда и сорвется, так только в пассивные педерасты.

Ведьмы способны изменять не только психику своих возлюбленных, но и биохимию…»

Рассказ белой ведьмы Елены

«В нашем роду уже три века рождаются только девочки, что по само себе уже более чем странно. Материальные свидетельства необычных способностей нашего рода можно датировать 1870 годом. Моя прабабушка, Александра Ивановна, вела дневник, начинался он с 1 января 1870 г. Этот дневник по наследству доставался старшей дочери из поколения в поколение, так завещала Александра Ивановна. Сначала его унаследовала моя бабушка, затем моя мама. Мама мне его дала прочесть, когда мне было 18 лет. После смерти мамы дневник пропал. Я думаю, что мама его просто сожгла, чтобы не подвергать меня мукам непознаваемого.

Я очень хорошо помню содержание того дневника, память у меня всегда была необычайной, меня и сейчас разбуди среди ночи и я вспомню текст всего „Фауста“ или „Евгения Онегина“.

Это был не совсем дневник, от дневника в нем были только даты, которые скорее исполняли роль заголовков или глав. Само содержание дневника состояло из воспоминаний и предсказаний. Они меня поразили своей точностью. Если бы этот дневник сохранился и я бы его предала огласки, то мое место было бы в психиатрической лечебнице. Возможно, именно этого и боялась моя мама, решив его уничтожить. Сейчас, когда цивилизация зашла в тупик, блуждая по пути мира материального, можно озадачиться миром других материй, которые невозможно потрогать руками или увидеть в микроскоп.

Все, что я помню из дневника, я перескажу, даты не помню, так как была увлечена содержанием и на даты не обращала внимание.

Я не знаю, что за дар дан мне свыше. Иной раз мне кажется, что я помню даже минуту своего рождения, свой первый вздох и крик. Я очень хорошо помню первые дни своей жизни. Мне даже кажется, что я понимала слова своих родителей. Когда лет в семь я рассказывала какие цветы папа принес маме в день моего рождения и как звали акушерку, то отец с мамой смеялись и говорили, что это я помню, потому что я слышала это из их рассказов и теперь просто вспоминаю эти рассказы. Единственное, что их смущало, так это имя акушерки, которого они не помнили сами, и испачканный пыльцой цветов, ослепительно белый ворот папиной рубахи. Об этой детали мама сама вспомнила с трудом и удивленно смотрела на меня. Странности устройства моего мозга на этом не заканчивались, но о них я рассказывать не хочу, боюсь стать объектом интереса криминальных структур…»

Рассказы о ведьмах

Рассказ Л.