Гипограмматика. Книга о Мандельштаме

«Принесли мы поклон Скиллодиму от Спироса-брата». –«От любезного брата? но где вы видали его?» –«Мы видали его во Янине, в глубокой темнице;По рукам и ногам он заклепан железом сидел».Зарыдал Скиллодим и с тоски побежал от прохожих.«Воротись, Скиллодим! ты от брата бежишь, капитан!Не узнал ли ты брата? Скорее обнять себя дай мне!»

<…>«В одну ночь, от цепей свободивши и руки и ноги,Я решетку сломал, я скакнул из окошка на топь,Я сыскал там челнок, через озеро птицей проплыл,И вот третия ночь, как взошел я на вольные горы».

Финал большого исторического стихотворения Мея «Александр Невский» (1861), свободно варьирующего разностопные анапесты (от трех до шести стоп), являет запоминающийся образчик похоронной музы:

…И преставился князь…И рыдали, рыдали, рыдали

Над усопшим и старцы, и малые дети с великой печалиВ Новегороде… Господи! Кто же тогда бы зеницВ княжий гроб не сронил из-под слезных ресниц?Князь преставился…Летопись молвит: «Почил без страданья и муки,И безгрешную душу он ангелам передал в светлые руки.А когда отпевали его в несказанной печали-тоске,

Вся святая жизнь князя в-очью пред людьми объявилась,Потому что для грамоты смертной у князя десница раскрылась,И поныне душевную грамоту крепко он держит в руке!»И почиет наш князь Александр Благоверный над синей Невою,И поют ему вечную память волна за волною,И поют память вечную все побережья ему…Да душевную грамоту он передаст ли кому?Передаст! И крестом осенит чьи-то мощные плечи,

И придется кому-то услышать святые загробные речи!..<…>

Можно также предположить, что Фет испытал определенное метрико-семантическое влияние со стороны Надсона, чье стихотворение «Снова лунная ночь…», написанное Ан5 с чередованием женских и мужских рифм, возникло и увидело свет (в составе 1-го издания «Стихотворений» Надсона) всего за год до ПД, в начале 1885 г.[270] Тут мы находим и синих гор полукруг, и сравнение беспредельного простора – с тюрьмой (в поэтической системе Надсона мотив глобальной тюрьмы – один из центральных): «…Да не тянет меня красота этой чудной природы, / Не зовет эта даль, не пьянит этот воздух морской, / И, как узник в тюрьме жаждет света и жаждет свободы, / Так я жажду отчизны, отчизны моей дорогой!». Надсоновская антитеза тюрьмы и отчизны, возможно, была приведена к синтезу в строке того же размера из «Влюбленности» (1905) Блока: «И она, окрылясь, полетела из отчей тюрьмы». Созданное в Ницце, стихотворение Надсона в свою очередь воспроизводило риторический ход еще одного опыта Ан5 – написанного в Неаполе «Здесь весна, как художник уж славный, работает тихо…» (1859) Майкова: «…То ли дело наш Север! Весна, как волшебник нежданный, / Пронесется в лучах, и растопит снега и угонит <…> Унеси ты, волшебник, скорее меня в это царство <…>».

Еще раньше, в 1884 г. (по другой датировке – в 1882), Надсон пишет полиметричное стихотворение о самоубийстве, существующее в двух сильно разнящихся редакциях, для первой из которых Ан5 является основным, а для второй – преобладающим размером. Напечатанное только в 1900 г. с приведением обеих редакций и так же воспроизводившееся в последующих изданиях, оно было, несомненно, на слуху у Мандельштама, в читательской биографии которого Надсону принадлежала видная роль[271]. Привожу только 1-ю редакцию: