Гитара в литературе

«Сновидения» (1627), сборнике новелл «Час воздаяния, или Разумная Фортуна» (опубликован в 1650) создал сатирическую панораму Испании XVII века.

С лукавой иронией Франсиско де Кеведо, современник и ярый противник Луиса де Гонгоры, обращается к красавице, «утратившей былую

прелесть»: «Какая тягостная тишина / Теперь, Лаура, под твоим балконом, / Где так недавно голосам влюбленным / Гитары томной вторила струна. / Но что поделать? Бурная весна / Впадает в осень, и по всем законам / Мертвеет свет зари в стекле оконном, / А кровь и кудри метит седина».

У обоих стихотворцев-сатириков, Кеведо и Гонгоры, гитара низводится до уровня инструмента, чье единственное предназначение — аккомпанировать серенадам под окнами прелестных дам. И такой взгляд свойствен едва ли не всей испанской поэзии! Пожалуй, лишь Федерико Гарсиа Лорка был первым, кто сумел разгадать тайны души и неизъяснимую прелесть гитары.

Франсиско Кеведо в своих «Сновидениях», запрещенных инквизицией, высмеивает многие людские пороки, и почему-то особенно достается от него парикмахерам. «Тут вдруг грянули гитары, да многое множество. Я малость повеселел. Слышались сплошные пассакальи да ваки.

–

Провалиться мне на месте, если это не цирюльники! Тут они самые и входят.

Чтоб угадать, особой смекалки не требовалось. У этой братии пассакальи в крови, и гитара им по чину положена. Стоило послушать, как одни бренчат, а другие наяривают. Я приговаривал про себя:

–

Горе бороде, которую бреют, поднаторев в сальтаренах, и руке, из которой пускают кровь, навострившись на чаконах и фолиях!»

Продолжая издеваться, насмешник описывает ужасы ада, которые ждут грешников. Цирюльникам, к примеру, положена вот такая кара: «Брадобреи, за исключением рук, были все перевязаны веревками. Над головой у каждого висела гитара, а между ног лежала шахматная доска с шашками. Всякий раз, когда, влекомые природной страстью к пассакальям, они собирались побренчать, гитара улетала от них, а когда они обращали взоры вниз и готовились поддать какую-нибудь шашку, доска исчезала под землей. В этом и заключалось их наказание…»

Как видим, Кеведо задолго до Бомарше с его героем Фигаро отметил страстную приверженность «севильских цирюльников» к гитаре.

РУИС де АЛАРКОН

Аларкон, Руис де (1581–1639) — испанский драматург. Историческая пьеса «Ткач из Сеговии» (1634), комедии характеров «Сомнительная правда» (написана до 1619), «И стены имеют уши» (1622) разоблачают человеческие пороки и проповедуют гуманистическую мораль.

Дон Гарсия, фантазер и выдумщик, главный герой комедии «Сомнительная правда» Хуана Руиса де Аларкона, красочно описывает своим приятелям придуманный им ночной пир у реки. Кроме ослепительных фейерверков, небывалых яств и вин, гостей ублажают и музыкой. Играет целый оркестр, сопровождающий хор. Он перечисляет инструменты: «Всех раньше начали гобои / Свои свирельные напевы, / За ними нежные виолы / Запели во второй беседке, / Обворожительные флейты / Протяжно зазвучали в третьей, / А из четвертой грянул хор / Под звон гитар и арф волшебных».

Торжество задумывалось в честь красавицы, в которую был влюблен молодой дворянин. Гитара играет в пиршестве незначительную роль, издавая всего лишь «звон».

ПЕДРО де КАЛЬДЕРОН

Кальдерон, Педро де (1600–1681) — испанский драматург. Комедии «С любовью не шутят» (1627), «Дама-невидимка» (1629). В драмах «Стойкий принц» (1628–1629),

«

Саламейский алькальд» (1651)

дана

христианско-демократическая трактовка чести. Религиозно-философские драмы («Жизнь есть сон», 1

636, и другие). Крупнейший драматург испанского

барокко,

Кальдерон унаследовал традиции ренессансной литературы.

Драма «Саламейский алькальд» Кальдерона в переводе Константина Бальмонта содержит одну любопытную характеристику гитары. Старый крестьянин Педро Креспо следующим образом описывает сад, в котором его дочь проводит свободное время: «Между этих веток / И меж побегов винограда / Приятно песенки лепечет / Полувоздушный ветерок, / Согласный в звуке с водоемом. / Среброжемчужная гитара, / В ней златокамешки, как струны». Изысканная метафора, вложенная в уста сельского жителя, принадлежит, разумеется, самому Кальдерону.