Гитлер

Экономический империализм в основном стал делом коммерческих или правительственных кругов, благосклонно относящихся к модернизации и переменам, но враждебных к любой политической революции. Их лозунгом стала «мировая политика». Во втором варианте, для обозначения которого Смит использует выражение «жизненное пространство» (нем. Lebensraum,

хотя сам термин появился позже), империализм обращается к самым разным группам и кругам, объединяемым общим чувством недовольства модернизацией и считающим себя ее жертвами. В отличие от консерваторов-экстремистов, идеологи Lebensraum

не отвергали модернизацию и индустриализацию как таковую, но скорее стремились сохранить все то, что казалось им плодотворным в немецкой доиндустриальной культуре. Они полагали, что для достижения этой цели следует обратиться к созданию колоний – как заморских, так и в Европе. Истоки этой теории следует искать в либерализме, каким он был до 1848 года; она предоставляла возможность примирить Германию, вставшую на путь модернизации, с набором традиционных черт, как культурных, так и социальных. Наиболее привлекательной она выглядела в глазах крестьянства, но также и достаточно большого числа представителей мелкой буржуазии, опасавшейся за свое благополучие, то есть в глазах людей, для которых символом прежнего образа жизни служил крестьянский уклад. Таким образом, к концу века аграрный популизм стал одной из главных основ идеологии «радикального консерватизма».

В этот же период ключевым понятием концепции «мировой политики» становится экономический империализм. Многие аспекты этого явления – менее типично немецкого по сравнению с Lebensraum

– были разработаны Фридрихом Листом, духовным отцом Таможенного союза. Лист полагал, что колонии необходимы для успешного завершения проекта, которым он дорожил превыше всего. Речь шла о создании в Центральной Европе экономического союза, стержневым элементом которого стала бы Германия. Периферия поставляла бы сырье, продукты питания и покупателей для готовой немецкой продукции. Эта полуавтаркическая система позволила бы взять под контроль британскую конкуренцию, а может, и вовсе ее преодолеть. Лист отводил колониям вспомогательную роль, а вопросы престижа, позже приобретшие столь огромное значение в рамках империалистической пропаганды, его вообще практически не занимали. Что касается проблемы эмиграции, то автор видел ее решение в устройстве крестьянских общин в Восточной Пруссии или на восточных пределах Австрийской империи.

Почему все эти идеологии сыграли в Германии столь значительную роль? Можно предположить, что это произошло из-за существенного расхождения между реальными переменами и тем, как их воспринимало население. Наиболее затронутые ими слои обращали свой взор к учениям, легитимизирующим их деятельность и социальную роль, одновременно отказываясь нести какую-либо ответственность за трудности, перекладывая ее на «козлов отпущения», в частности на промышленников и финансистов. В 1870—1890-е годы имело место слияние многих «идеологий озлобленности», давшее рождение главному кредо радикальных консерваторов. Их привлекательность базировалась на том, что они предлагали социальную модель, унаследованную из прошлого, а не отражающую реальность настоящего. В часто цитируемом сочинении Эрнста Блоха (1932) Германия предстает классическим примером «несовременной страны». Это означает, что значительное число социальных групп не смогли осмыслить эволюцию общества и сохранили приверженность давно минувшему прошлому, порой мифологизированному. Наряду с теми, кого модернизация глубоко задела, были и те, чьим интересам она отвечала, кто пытался противопоставить себя ностальгически настроенным слоям. Главным образом речь идет о представителях рабочего класса и деловых кругов, финансов и властных структур, надеявшихся извлечь выгоды из обновления. Распространение империалистских идей осуществлялось через сеть публицистов и журналистов, многие из которых не могли обеспечить себе положение, достойное их университетских дипломов. Находились и государственные чиновники, стремящиеся к наиболее широкому консенсусу в рамках общества все более усложняющейся структуры. Им также требовалась финансовая поддержка. Ее могли предоставить национальные ассоциации, получившие таким образом средство оказывать давление на представителей политической сферы.