Гитлер. Последние десять дней. Рассказ очевидца. 1945

Через некоторое время Гитлер оставил праздничный стол и уединился со своим личным секретарем Гертрудой Юнге, чтобы продиктовать ей тексты двух завещаний: политического и частного, душеприказчиком он определил Мартина Бормана. Как узнал Бернд фон Фрайтаг, были приняты меры по изготовлению копий этих завещаний и передаче их адмиралу Дёницу, которого Гитлер избрал своим преемником, и фельдмаршалу Шёрнеру, командующему группой армий, сражающихся в Богемии. Вывезти завещания из Берлина и доставить их по назначению должны были армейский адъютант Гитлера майор Майер, правая рука Бормана штандартенфюрер СС Цандер и Хайнц Лоренц, сотрудник министерства пропаганды.

Когда Бернд закончил свое повествование, мы вернулись к своей обычной работе, сопоставляя разрозненные и отрывочные утренние сводки. А наверху сражение в центре города продолжало бушевать с неослабевающим ожесточением. Снаряды и бомбы противника сыпались непрерывным дождем на правительственный квартал, и русские солдаты неуклонно подбирались все ближе и ближе. Около 9.00 ураганный огонь внезапно прекратился, и вскоре наши разведчики доложили, что танки и пехота противника уже подступают к Вильгельмплац. В бункере воцарилась тишина. В атмосфере почти нечеловеческого напряжения все чутко прислушивались к происходящему наверху. Наконец, примерно через час, другой разведчик сообщил, что русские остановились в 400–500 метрах от имперской канцелярии.

В разгар всеобщего волнения из ставки генерала Вейдлинга поступила информация о все еще существующей связи между 12-й армией, занимавшей позиции юго-восточнее Вердера, и окруженным в районе Потсдама корпусом генерала Реймана. В этом сообщении мы с Берндом увидели наш шанс. Все последние дни мы обсуждали важную для нас тему: как избавиться от пассивного созерцания, сидя в подземелье, и принять активное участие в боевых операциях наверху.

Когда Кребс вернулся в комнату, у нас уже были готовы и карты, и письменные резюме для доклада об обстановке на фронтах по состоянию на данное утро. Я доложил о ходе боев на Потсдамерштрассе и о результатах усилий по сдерживанию наступления русских между Кантштрассе и Бисмаркштрассе. Все другие поступившие сводки были, по моим словам, чрезвычайно запутанными и противоречивыми. Затем майор Бернд фон Фрайтаг рассказал о положении в армии Венка и в корпусе Реймана и упомянул о существующем контакте между ними в пункте юго-восточнее Вердера. Здесь наступил подходящий момент для осуществления нашего замысла. Бернд постарался доказать генералу целесообразность нашего выезда в расположение 12-й армии, чтобы лично ознакомить генерала Венка с ситуацией в Берлине и с обстановкой, сложившейся вокруг имперской канцелярии. По словам Бернда, мы не только могли бы убедить Венка поторопиться, но и служить проводниками при выборе наиболее оптимального пути наступления на Берлин. В меру своих способностей я поддержал эту идею, подчеркивая особо тот факт, что в бункере нам обоим, по сути, все равно уже больше нечего делать. Кребс никак не мог решиться сказать ни да, ни нет, боясь неприятностей с Гитлером, однако генерал Бургдорф, вскоре присоединившийся к нам, с энтузиазмом воспринял наше предложение, посчитав его весьма разумным и своевременным. Его адъютант, подполковник Вайс, вызвался сопровождать нас с Берндом. Наш план неожиданно поддержал и Борман; вместе с Бургдорфом они убедили Кребса в необходимости нашей поездки, детали которой тому следует обсудить с Гитлером уже на ближайшем совещании. В 12.00 фюрер созвал очередное совещание с участием Бормана, Бургдорфа и Геббельса. Докладывал Кребс, имея под рукой лишь карты с весьма приблизительными позициями воюющих сторон. Более или менее ясной была обстановка только в центре города. Представления о ситуации в других берлинских очагах сопротивления были довольно неопределенными и туманными, поскольку основывались на слухах, догадках и противоречивых отчетах с мест.

Кребс собирался заручиться согласием Гитлера с нашим планом. Никогда еще в жизни мои нервы не испытывали такого напряжения, как в этот самый момент.

Закончив докладывать, Кребс как бы между прочим добавил, что трое молодых офицеров вызвались попробовать вырваться из Берлина, добраться до генерала Венка, подробно обрисовать ему ситуацию в Берлине и в имперской канцелярии и убедить в необходимости поспешить на помощь осажденным. Оторвав взор от карты, Гитлер поднял голову и уставился невидящими глазами в пространство. После непродолжительного молчания он спросил:

– Кто эти офицеры?

Кребс назвал наши имена и нужные детали плана. Опять несколько минут молчания и невероятного нервного напряжения: каждая секунда казалась вечностью. Фрайтаг посмотрел в мою сторону, и я знал: его нервы тоже, подобно моим, были натянуты как струна. Внезапно Гитлер, взглянув мне прямо в лицо, спросил:

– Как вы планируете выбраться из Берлина?