Гитлер. Последние десять дней. Рассказ очевидца. 1945

Обойдя Кюстрин с севера и юга, русские в ходе зимнего наступления создали западнее этого города, на противоположном берегу Одера, небольшой плацдарм, а 13 марта сдался русским и сам город, объявленный накануне Гитлером «крепостью» и оборонявшийся войсками под руководством генерал-лейтенанта войск СС Рейнефарта. По настоянию начальника ОКВ 9-я общевойсковая армия под командованием генерала Буссе 23 и 24 марта предприняла попытку ликвидировать плацдарм или, по крайней мере, восстановить связь с Кюстрином. Для выполнения этой задачи в распоряжении генерала Буссе были только 20-я и 25-я моторизованные дивизии. Но поскольку русские сосредоточили на плацдарме огромное количество войск и, главным образом, артиллерии, а немецких сил оказалось недостаточно, добиться успеха не удалось. Из-за чрезвычайно плотного артиллерийского огня обе дивизии понесли тяжелые потери.

Тогда Гудериан выделил Буссе дополнительно еще две дивизии и приказал возобновить усилия. 27 марта 20-я и 25-я дивизии вместе с приданными двумя дивизиями СС («Мюнхеберг» и «Гвардия фюрера») вновь внезапно атаковали советские части, оборонявшие плацдарм, и даже продвинулись на 3 километра, затем наступление захлебнулось ввиду больших потерь с нашей стороны. Для ликвидации плацдарма и освобождения Кюстрина просто не хватило сил. О неудаче под Кюстрином Гудериану доложил в полдень 27 марта командующий группой армий «Висла» генерал-полковник Хейнрици. Я хорошо помню, как расстроен был Гудериан, получив это сообщение: он очень верил, что мы еще в состоянии добиться хотя бы местного успеха. Все солдаты и офицеры сражались отменно, но что они могли поделать, если противник намного превосходил нас в количественном отношении? Верный своим принципам, Гудериан без промедления, в тот же день, информировал Гитлера о ситуации с плацдармом на ближайшем совещании в имперской канцелярии. Выслушав Гудериана, фюрер пришел в ярость и обрушился на Буссе и его солдат с совершенно несправедливыми упреками и незаслуженной бранью; его реакция свидетельствовала о полной утрате всякого чувства реального. Окончив бурно выражать свое неудовольствие, Гитлер приказал Гудериану явиться к нему 28 марта в 14.00 вместе с генералом Буссе для подробного отчета о ходе сражения. Вечером 27 марта Гудериан направил Гитлеру письмо с детальным описанием подготовки и осуществления Кюстринской операции. Он представил фюреру точные данные относительно соотношения сил наступавших немецких частей и оборонявшихся советских войск, упомянув наши колоссальные потери в личном составе и технике. В заключение Гудериан в резких выражениях отверг как несправедливые обвинения Гитлера, выдвинутые против генерала Буссе на дневном совещании.

28 марта ровно в назначенное время Гудериан и Буссе прибыли в имперскую канцелярию. Холодно встретив вошедших генералов, Гитлер сразу предложил Буссе отчитаться. Но не успел тот открыть рот, как фюрер набросился на него с упреками сугубо личного характера, стал бранить последними словами всех участников битвы за плацдарм, рядовых и офицеров одинаково. Но вот громкий, зычный голос прервал гневную тираду Гитлера. Несмотря на понятное волнение, Гудериан слово в слово повторил фюреру те же аргументы, которые он уже приводил накануне в письме. Он абсолютно не согласился с обвинениями Гитлера, касавшимися предполагаемых ошибок при подготовке и проведении операции. Не имея возможности опровергнуть обоснованные доводы начальника Генерального штаба, Гитлер, сидя в кресле, все заметнее сутулился и бледнел.