Гитлер против Сталина

Немецкая контрразведка успешно подставила Амаяку Кобулову говоривших по–русски агентов–двойников, которые на самом деле работали на Главное управление имперской безопасности. Гитлер сам просматривал данные, предназначенные для Кобулова. Это была успокоительная информация: Германия не собирается нападать на Советский Союз. А концентрация немецких войск — это война нервов.

Немцы готовят ультиматум. Какой? Возможно, Берлин потребует от Москвы дополнительных поставок нефти и зерна. Или присоединиться к войне против Англии…

25 мая 1941 года нарком госбезопасности Всеволод Николаевич

Меркулов доложил Сталину, что сообщают его разведчики из Берлина: «Война между Советским Союзом и Германией маловероятна… Германские силы, собранные на границе, должны показать Советскому Союзу решимость действовать, если Германию к этому принудят. Гитлер рассчитывает, что Сталин станет более сговорчивым и прекратит всякие интриги против Германии, а главное даст побольше товаров, особенно нефти».

По всем каналам — дипломатическим и разведывательным — шел поток противоречивой информации. Даже британская разведка,

располагавшая широкой сетью, никак не могла понять, что в реальности происходит между Москвой и Берлином.

В двадцатых числах мая британские разведчики сошлись во мнении, что слухи о войне между Германией и Советским Союзом развеялись. Москва и Берлин готовятся подписать новое торговое соглашение. Исходили из того, что германская экономика затяжную войну без советских поставок не осилит.

Только 5 июня британская разведка пришла к выводу, что, судя по масштабам германских военных приготовлений в Восточной Европе, возможно, Гитлер решил нанести удар по Советскому Союзу. Но и 10 июня разведка все еще не знала, чего ожидать. Докладывала: в конце месяца мы станем свидетелями либо войны, либо нового соглашения Москвы и Берлина. И, наконец, 12 июня разведка сообщила Черчиллю: новые данные свидетельствуют о том, что Гитлер нападет на Советский Союз.

А в Москве в конце мая, докладывая Сталину, нарком обороны Тимошенко сказал:

   – Последнее время немцы слишком часто нарушают наше воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немецкие самолеты.

Вождь отмахнулся от предупреждений:

   – Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профессионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориентируются в воздухе. Поэтому посол просил не обращать особого внимания на их блуждающие самолеты.

Тимошенко и Жуков осторожно пытались втолковать вождю, что ему морочат голову: немецкие военные самолеты умышленно летают над важнейшими объектами и спускаются до непозволительной высоты, чтобы лучше их рассмотреть.

   – Ну что же, — вдруг согласился Сталин, — в таком случае надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не уверен, что Гитлер знает про эти полеты.

В июне разведывательная деятельность немецкой авиации усилилась. Вновь доложили Сталину. Он переадресовал военных в Наркомат иностранных дел:

   – О всех нарушениях наших воздушных границ передайте сообщение Вышинскому, который по этим вопросам будет иметь дело с Шуленбургом.

Когда упрямый Жуков вновь обратил внимание вождя на то, что немцы усилили свою воздушную агентурную и наземную разведку, Сталин заметил:

   – Они боятся нас. По секрету скажу вам, что наш посол имел серьезный разговор лично с Гитлером, и тот ему конфиденциально сообщил: «Не волнуйтесь, пожалуйста, когда будете получать сведения о концентрации наших войск в Польше. Наши войска будут проходить большую переподготовку для особо важных задач на Западе».

Получается, что Сталин поверил обещаниям Гитлера никогда не нарушать свои обязательства по отношению к Советскому Союзу. А Жуков и другие, в свою очередь, безоговорочно верили Сталину.

Но почему Сталин проявил столь несвойственную ему доверчивость? Он же видел, что Гитлер легко нарушал свои обязательства перед другими странами. И сам Сталин никогда не считал себя связанным собственными словами и обещаниями.

Обмануть можно только того, кто рад обманываться.

По словам Жукова, Сталин «полагал, что, если мы будем вести крайне осторожную политику и не давать повода немцам к развязыванию войны, будем выполнять взятые на себя торговые и иные обязательства, войны можно избежать или, в крайнем случае, оттянуть ее».