Гитлер в Москве

При объявлении войны, бардака в СССР было в этой истории намного больше. Надо отдать должное, отчасти в этом постарался «Брандербург-800». При помощи новой компьютерной техники, он не столько разрезал линии связи, а больше подключался к самим линиям и голосами военачальников отдавал приказы нужные немцам. Захватывали штабы, причем всех военачальников пленили, и отвозили в оккупированную Польшу или просто уничтожали. Никто не понимал что происходит и что надо делать. Уже в первые сутки создалось пару «котлов» в которые попали советские войска. Но еще у рядового состава и населения была иллюзия, что сейчас «мы им так врежем, до границы покатятся». Надо отдать должное новой немецкой политике, те сначала предлагали сдаться, а потом обрушивали шквал огня на отказавшихся. Нормально, свои солдаты всегда дороже, чем солдаты противника. Вот только в Российской империи, СССР, России, вопреки западным установкам, что расходным материалом считается техника, у нас расходным материалом всегда были люди.

Белоруссия. Склад 24 дивизии РККА.

Май, 17, 1941 г.

— Куда, куда прешь! — закричал часовой на воротах и вспомнив о винтовке направил ее на грузовики, подходившие колонной к его части, потом вспомнив, что винтовка не заряжена, передернул затвор и уже согласно уставу закричал:

— Стой, стрелять буду!

Колонна давно остановилась, и из первой машины вышли, командир и комиссар.

— Рядовой! — рявкнул командир, — начальника склада ко мне, живо.

— Так не могу! — растерялся часовой, в такие обычно ставили крестьянских парней, призванных в армию, более умные работали непосредственно в части, — и пропуска у вас нет.

Но ему повезло, вышел сам начальник части, ему уже сообщили о начале войны, и он старался хоть свою часть удержать от творящегося бардака.

— Капитан Сурько, зачем приехали?

— Лейтенант Малютин, прибыли для получения патронов и гранат. Вот предписание, — и он протянул начальнику складов листок.

— Лейтенант, — начал заводиться капитан, — вы уже четвертые приезжаете ко мне. У меня артиллерийский склад: снаряды, мины, все различных калибров, полный набор, но патронов у меня нет, те единственные отданы охранению. Да кто такой умный вас присылает?

— Еслиб знать, смотри на бумагу капитан, прислана из штаба, вестовым.

— Вроде все нормально, согласился с ним капитан, — может со штабом связаться?

— Со штабом связь пропала час назад. А у вас как?

— Так же, не могу связаться ни по телефону, ни вестовыми. Отправил два часа назад, до сих пор не вернулся.

— А где еще есть патроны, я вытребоваю, под свою ответственность, — спросил лейтенант, доставая из планшета и раскрывая карту.

— Да недалеко здесь, но они не выдают, — он ткнул пальцем на место расположения склада, — у них приказ из штаба армии, не выдавать боеприпасов никому без уведомления штаба и получения подтверждения. Поедешь назад, там до поворота, с сворачиваешь в сторону Кучевки, а оттуда недалеко, не заблудишься.

И лейтенант Малютин поехал. С вверенной ему колонной красноармейцев, но только до склада он не доехал. Когда дорога сделала поворот, и они оказались в ложбине, то навстречу им вышел немецкий танк, а сзади раздался взрыв. Слева из леса показались солдаты врага, а справа быстро выехали на поле пять БРТорв. Они прошлись пулеметами над колонной, срезая стволы деревьев, и командиру сразу стало понятно, что шансов у них нет. А потом по громкоговорителю пришло предложение сдаться. Время на размышления отводилось десять минут. Похоже немцы никуда не спешили. Малютин никогда не был истовым коммунистом, нет он конечно верил в социализм, где всем людям будет хорошо, но он свой маленький рай представлял совсем по другому. Домик, жена с детьми. Поэтому он не ожидая огня противника, превративших бы его солдат в мясной фарш, приказал:

— Послать парламентеров к противнику без оружия, — потом подумав, сказал, — нет я сам пойду.

И уже начал растегивать кобуру, чтобы передать пистолет своему старшине, это его и спасло. Просто пистолет оказался у него в руке в нужное время. А в это время к нему подбежал комиссар роты Савдубченков Александр Владимирович, а вот тот был истовым коммунистом, он лучше положит полроты, чем откажется от лозунгов партии.

— Ты что немцам в плен сдаться решил? — брызгая слюной заорал он, — да я тебя… — видимо он решил расстрелять лейтенанта, и взять командование на себя, поведя людей на верную смерть, но не успел. Лейтенант выстрелил первый. У мертвого комиссара застыло на лице удивленное выражение, как будто он не мог представить, что и его могут убить. А лейтенант продолжал командовать.

— Бойцы, у нас нет патронов. Поэтому мы противнику ничего сделать не сможем. Вы сами видите у них пулеметы и танки, а у нас даже гранат нет. Поэтому приказываю сдаться.

— А штыки?

— Кто хочет идти со штыком на пулеметы, пусть составят отдельную группу.

— Э, командир, а нас потом не того? — снова раздался голос из задних рядов.

— Хотели бы — давно бы сделали, — уверенно ответил лейтенант, — а так, пойду к ним, может что и проясниться.