Гитлер в Москве

— Слышь, а ты как в плен попал, ты же танкист, а они говорят не выживают, — обратился к новоприбывшему старый обитатель барака.

— Да они промахнулись, — не стал скрывать танкист, — вмазали снарядом нам по гусеницам, естественно те в глухую. Но я-то не знал. Вылез через люк, вокруг бой, а я как Дирак к гусенице той, только и увидел, что она — все, только на заводе можно восстановить, как второй снаряд прилетел, вот тут моему танку хана и настала. А меня взрывной волной отбросило, и оглушило заодно. Очнулся, а передо мной уже немец улыбается, что-то из шприца вкололи, а потом сюда.

— Повезло тебе, — вполголоса ответил сосед справа, — наших комиссар почти всех положил, единицы остались. И сам-то не погиб. Погиб наш командир. А он в окопе отсиделся. Потом его немцы и расстреляли.

— Еврей штоли? — раздался вопрос справа.

— Нет, русский, просто он людей на убой повел, а сам струсил. Командир ведь командовал. А он в окопе залег и ждал, когда с остатками нашего полка отступить можно было бы. А что, контратака провалилась, значит отступать. А если вопросы у особиста, то все на командира погибшего валить.

— Верно говоришь, знаю я этих комиссаров. В бою их не найдешь, а как к наградам — здесь они первые.

Летчик, не поддержав собеседника, занявший пустовавшую койку вызвал новый шквал вопросов.

— Эй, летун, а тебя как подбили? Говорят, у вашего брата посте встречи с немецкими истребителями шансов нет.

— Это смотря с какими, — устало ответил молодой парень, но с лицом, как будто на десять лет постарел, — с обычными Мессерами, то шанс есть. Хотя могут и расстрелять, если не над их территорией падаешь. А вот если «стрела» попадется, то пиши пропало. Они так из автоматических пушек вдарят, что если окажешься живой, то выпрыгнуть из кабины не успеваешь. А у них катапульта.

— Чего?

— А того, что если даже «стрелу» собьешь, летчика из кабины выбрасывает специальная система, и даже парашют ему раскрывать не надо, все автоматически. Вот и летит он в кресле, со всем комфортом. Потом кресло отстегивается, и как обычно на парашюте приземляешься. Нам рассказывали, те англичане, что на нашу сторону перешли и капитуляцию не приняли.

Это было действительно так, небольшая часть английского флота и морской авиации пересекла границу Советского Союза и попросила об убежище и защите. Наши конечно им все это предоставили в обмен на разведданные.

Через четыре недели после начала войны, по лагерям военнопленных покатились «культурные команды». Руководил ими естественно доктор Геббельс. Приезд такой команды в лагерях встречали с оптимизмом. Скучно ведь. Хлеб есть, кормили немцы нормально, но нужны же и зрелища. Вот и пропагандиские студии стали разъезжать по лагерям пленных. Во-первых показывали фильм «Если завтра война», в наскоро сколоченном кинозале, с лавками, и сразу начинались протестующие возгласы.

— Хватит над нами издеваться!

— Да, Селиб так все и было, то…

— А ну молчать тут же одергивал всех голос из-за кулис. Это не немцы снимали, это ваши снимали. Так что смотрите и наслаждайтесь.

Потом шел спектакль, с небольшими переделками «Черный человек, или я бедный Соси Джугашвили». Это уже воспринимали нормально, большинство апладировали актерам. А на «десерт» пьеса Филатова «Сказ про Федота-стрельца». Вот это произведение все принимали на «ура». Вообще за три месяца войны жизнь в лагерях военнопленных приобрела из угрюмо-ожесточенного характера вполне мирный. Иногда устраивались поединки в шахматы или шашки между русскими и немцами. Часто приезжали пропагандиские бригады, и развлекали пленных, но с определенным уклоном. Антибольшевтиским конечно, но что больше всего удивило русских военно пленных, так это агит бригады против курения и алкоголя. Ну если против курения многие были готовы согласиться, то компании против алкоголя искренне воспротивились. А так нормально работали на стройках по восстановлению, слушали радиоприемники, причем Совинформбюро слушать разрешалось, как и любые другие радиостанции. И все ждали окончания войны. Нет были конечно, личности, которые подговаривали совершить побег, прорываться к «нашим», твердили, что «наши», все равно победят. Но таких быстро отлавливали по донесениям пленных, и отправляли уже в совсем другие лагеря. Обычно это были переодевшиеся в солдатскую форму командиры или комис ары, а иногда просто «идейные» коммунисты. Первые боялись, что их раскроют, а вторые, действовали из убеждений, которые в них вбила партия. Но остальные понимали. Если ты проиграл, то реванш можешь взять только потом. Да и то если хватит на это сил и желания.

Москва. Кремль, кабинет Сталина и прилегающие к нему помещения.

Июль 1941 г.