Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой

А касательно периода войн Богдана Хмельницкого и оценки их историками вроде Ульянова (он обвиняет уже и Богдана — в первом сепаратизме, измене России), — эти иллюзии, этот их «требовательный взгляд из XIX—XX веков» как раз и объясняется исторической аберрацией. Под впечатлением псевдоуспехов XIX века, неосмысленных результатов «подражательных войн» они легкомысленно проецируют свои требования и на XVII век.

Наши «непреклонцы» выносят вердикт: «Так, по докладу Бутурлина — Переяславская рада у нас когда была, в 1654-м? Значит, в уже 1655-м украинец должен быть тоже, что москвич, ярославец, нижегородец!» Можно приказать, можно отправить его мановением «державной руки» куда угодно. Очень это схоже с линией царей Александра, Николая: упоение могуществом, которое как раз в это время и тает («Головокружение от успехов», — добавил бы кое-кто из середины XX века.)

НО характерно, что тогдашнее, XVII века, московское правительство, с еще живым «инстинктом 1612 года», с хорошей памятью о недавнем крахе (и некоторых его причинах!), оно не позволяло себе опьяняться могуществом. Обходилось с первыми гетманами предельно ласково, терпеливо.

Ведь Российская армия тогда была в сравнении с XVIII веком просто никакая! Эти стрельцы (что ни отправка из Москвы — то бунт). Эта поместная конница, уступавшая при столкновениях в крымско-татарской и польской. Известный разгром казаками-крымцами 40-тысячной русской армии у Конотопа. (А послепетровские армии уже спокойно громили 8—10-кратно превосходящих татар, поляков, турок.)

Но государственная дипломатическая, геополитическая мудрость, народное одобрение и участие («инстинкт 1612 года») оказались в 1654 году важнее прямой военной силы! И результативнее.

«Я всех уйму с моим народом, наш царь в конгрессе говорил».

Или вон Павел — захотел и стал гроссмейстером Мальтийских рыцарей! Всерьез считалось при этом (о, идиотизм!), что тем самым как бы и остров Мальта уже и присоединен!

Недаром Салтыков-Щедрин называет аллегорическую столицу николаевской России — «Непреклонск»! Формула-то правильная была разработана при Николае: «Самодержавие, православие, народность». А безумный поход в Венгрию 1848 года? Спасение русской, народной кровью Габсбургов, злейших подавителей Православия! (Думаю, 1848 год и сербы оценят так же, как венгры!) Это же получалось как раз: самодержавие —

против православия и народности!

Но, вообще говоря, царская ответственность — вещь не очень диспутабельная. Царь ответственен перед Богом, и тут будет верен даже и такой корявый, экспромтный афоризм: «Если ты веруешь в Бога, значит, увидишь, как Александр с братьями Николаем да Константином отчитывается перед Ним. А если НЕ веруешь... то тогда о чем вообще можно с тобой говорить?!»

ОБ УВЛЕЧЕНИЯХ И ИНСТИНКТАХ

Так задуматься... очень увлекающиеся люди были цари династии Романовых. Чуть ли не важнейшая сквозная черта. Алексей Михайлович присоединил пол-Украины, а уже почувствовал себя правителем всех южных православных народов. Готовился! Именно в этом видят причину раскола. Объяснили ему, что все его без пяти минут подданные

украинцы, валахи, молдаване, болгары... крестятся троеперстно и служат по книгам таким-то. И надо России срочно под будущих подданных подреформироваться — Никон скажет как. Потому-то и говорят, что в церковно-обрядовом смысле это Украина присоединила к себе Россию...

Александр Первый с Константином увлеклись поляками, Петр — Голландией и северо-немецкими княжествами. Павел — вот уж поистине «свеча на ветру», самый, наверное, увлеченный — даже и не перечислишь, чем именно. Его Мальта и поход на Индию — только штрихи.

А Николай Первый увлекся «евромонархической солидарностью», да еще в транскрипции... преступного негодяя Нессельроде.

Собственно Россией был увлечен, пожалуй, только Александр Третий...

Только не сочтите этот перечень за какой-то антимонархический цитатник, где почти ко всем царям наготове претензии. Все эти монархи любили Россию как самое себя, более того, они в определенном смысле и в определенное время и были самой Россией — тут все тома панегирической литературы по-своему правы. И их «разбрасывания» — это и есть «разбрасывания» самой страны, часть энергии, ту, что, слава богу, не отнять, направляющей все же на внутренний рост, а другую часть, не связанную инстинктом роста и самосохранения, направлявшей... сложно и перечислить, куда только не направлявшей! Разве что Антарктиду вот открыли, как раз, кстати, в Александрову эпоху и открыли... и забыли. А ведь это была бы более достойная и плодотворная точка приложения сил. Уж гораздо более благодарная, чем их «Священный союз», Польша и Балканы... Это было бы и хорошим географически-климатическим дополнением к самой популярной (во всяком случае, самой растиражированной) мысли Константина Леонтьева: «Россию нужно подморозить».