Гюстав Флобер

Эгоистичная, обидчивая и назойливая, Луиза одинаково ревностно относится к прошлому Флобера. Он неосмотрительно рассказал ей об Элади Фуко. Она сердится на него за то, что он любил эту женщину до нее. В каждом письме она жалуется, что не получает больше от своего любовника тех знаков внимания и нежности, которых заслуживает. То упрекает его за то, что не поцеловал ее, уходя; то отчитывает за то, что забыл о дне ее рождения; то обвиняет в том, что спал с мадам Прадье. Задыхаясь от этой любовной требовательности, он отчаянно защищается. «Если, несмотря на любовь, которая удерживает тебя рядом с моей печальной особой, я доставляю тебе неприятности, оставь меня, – отвечает он ей. – Если же чувствуешь, что это невозможно, то принимай меня таким, каков я есть. Я сделал тебе глупый подарок, навязав знакомство с собой. Я вышел из того возраста, когда любят так, как хотелось бы тебе. Не знаю, почему я уступил на этот раз; ты привязала к себе меня, человека, который избегает всего, что привязывает… Любое проявление жизни претит мне; все, что увлекает меня, чему я отдаюсь целиком, – меня пугает… Во мне самом, в самом тайнике души живет глубокая досада,

затаенная, горькая и непреходящая, которая мешает мне чем-либо наслаждаться, которая завладела моим сердцем и убивает его… Прощай, постарайся забыть меня; я же тебя никогда не забуду».[127]

Разумеется, Луиза, которой предложили разорвать столь мучительные узы, отказывается. Впрочем, он и сам по-настоящему не думает о разрыве. Для каждого из них эти эпистолярные разрывы и примирения – своего рода игра. Они бередят свои раны на расстоянии, разыгрывают друг перед другом спектакль великой любви, которая достойна остаться в анналах века. Однако чем больше разгорается Луиза, тем более отдаляется он. Если поначалу он был горд тем, что внушил подобную страсть, то сегодня заявляет, что измучился жить в состоянии постоянного напряжения. Эта женщина любит его чрезмерно. И она излишне увлечена драмами. Их встречи в Париже или в Манте становятся все более редкими и все более короткими. Занимаются любовью и в то же время оскорбляют друг друга. После чего целую неделю пишут письма, чтобы попытаться объясниться, оправдаться. Флобер понимает, что рискует потерять самого себя среди этих упреков, этих уколов, этих желчных намеков. «Зачем ты захотела вторгнуться в жизнь, которая мне самому не принадлежала, и изменить сложившийся ход вещей только по прихоти своей любви? – пишет он ей. – Я страдал, видя твои бесполезные усилия, твое желание поколебать ту скалу, которая окровавливает руки, когда они к ней прикасаются».[128]

И неожиданно взрывается от возмущения: «Я не в состоянии продолжать долее переписку, которая становится эпилептической. Измените тон, ради всего святого! Что я вам (теперь это уже „вы“

) сделал, из-за чего вы бесстыдно разыграли передо мной спектакль безумного отчаяния, от которого я не знаю лекарств? Если бы я предал вас, говорил всюду, если бы продал ваши письма, и т. д. – вы не написали бы мне более жестоких и более резких слов… Вы прекрасно знаете, что я не могу приехать в Париж. Судя по всему, вы напрашиваетесь на грубость. Только я слишком хорошо воспитан для того, чтобы опуститься до этого, однако, мне кажется, я достаточно ясно выразился для того, чтобы вы все поняли. У меня совершенно иное представление о любви. Я считаю, что она ни от чего не должна зависеть и даже от человека, который вдохновил ее. Разлука, обида, бесчестье – все это не имеет к ней никакого отношения. Когда любят друг друга, можно жить, не видясь десять лет, и не страдать от этого». В этом месте на полях письма Луиза гневно пометит: «Что думать об этом предложении?» Он вынесет вердикт: «Я устал от великих страстей, от экзальтированных чувств, от сумасшедшей любви и безнадежного отчаяния. Я люблю умеренность прежде всего, может быть, как раз потому, что сам ею не отличаюсь».[129]

В самом деле, ему, интроверту по характеру, нужна была бы любовница-мать, снисходительная, неприметная, ласковая, а он выбрал тигрицу. Теперь он не может ни обойтись, ни избавиться от нее. Чтобы подготовить достойный конец этой связи, он пишет ей реже. Однако она продолжает преследовать его.