Гиви и Шендерович

А что Азаил? А Азаил принял облик Сулеймана, однако ж, боясь взойти на Престол, который одного лишь Сулеймана возносил на себе, все дни и ночи пропадал в гареме. И, будучи бесом, он так ловко ублажал цариц и наложниц, что они лишь дивились, да радовались, что царь наконец-то предпочел гаремные утехи государственным делам. Одна лишь Суламифь мудрая удалилась в свои покои и сказалась больной, ибо кое-что показалось ей странным в сем самозваном царе. Однако ж про свои подозрения она пока никому не сказала.

А что Сулейман? Очнулся он в стране египетской, у своего тестя фараона, и решил попасть ко двору, дабы обратиться за помощью. Однако стража не пустила его дальше порога.

— Я, — говорит Сулейман, — был царем над всем Израилем, а вы не пускаете меня к моему тестю, негодные…

— Царь Сулейман, — отвечают ему, — и по сей день восседает в Ерусалиме.

Понял тогда Сулейман, что Азаил принял его облик и горько зарыдал.

Над утерянным царством своим он плакал, и над былым могуществом, а пуще всего плакал он, ибо скучал по прекрасной Суламифи, которую успел полюбить пуще жизни своей.

И побрел он по земле и, плача, говорил так: «Что пользы человеку при всех трудах его под солнцем? И это и было всею долею от трудов моих? Был я царем над Израилем, а нынче — царь я только над посохом моим!»

И скитался царь Сулейман по странам и народам, и потерял им счет, и помогал людям мудрым советом, и утешал их притчами, и складывал свадебные песни на свадьбах и плачи для похорон, и слово его всегда было к месту и ко времени, а за это люди давали ему подаянье, и тем он кормился, отчего и прозвали его в народе «Когелет», что означает «проповедник».

И набрался Сулейман мудрости великой, каковая неведома царям. И вот что было с царем Сулейманом.

А что же Азаил?

А Азаил веселился во дворце, и пил дорогие вина, и ел дорогие яства, и забросил государственные дела, и не стало более справедливых судов, и разогнал он диван, и не держал совета, и смущал умы народу, поскольку, говорят, поставил он в Вефиле и в Дане двух золотых тельцов, и вместо того, чтобы обращать своих жен в истинную веру, сам стал поклоняться их идолам, и входил он к женам своим и наложницам во всяческое время, не зная ни пятницы, ни субботы, ни иных запретных дней, и люди начали тревожиться, а в Израиле зрела смута.

И тогда Суламифь мудрая позвала Беная, сына Иегодиады, и сказала ему — сомневаюсь ли я, истинно ли Сулейман сейчас царит в Израиле? Сидит ли он на престоле?

— Нет, — сказал Беная, — не сидит он на престоле.