Гладиатор нового времени (СИ)

— О Берте? — Леший замер и хмуро посмотрел на нее. — Зачем тебе?

— Просто интересно.

— В таком случае ты сама напросилась.

****

— Поразительно, — кудахтала Роза, ощупывая бедро Берта. — И ты нормально спал ночью? Что за девочку ты нам привез, Берт? — если он правильно понял, в ее голосе слышалось восхищение. — Я должна с ней встретиться, — безапелляционно заявила она.

— Ну… — он не хотел развивать эту тему, поэтому просто закинул в рот двадцатое по счету печенье. Роза знала толк в выпечке и, к великой радости своих пациентов, не скупилась на угощения.

Она надавила на мышцу прямо возле заплатки, и Берт возмущенно ойкнул. Было очень неприятно.

— Больно? — участливо осведомилась Роза.

— Мм, — он прислушался к ощущениям и с изумлением обнаружил, что боли как таковой не было. Давление — да. Зуд — да. Натяжение мышц — да. Боль — нет. — Не очень.

— Отлично! — Роза одобрительно цокнула языком. — Скоро бегать будешь, но… — она помрачнела. — Ты ведь понимаешь, что такие ранения не проходят бесследно?

Вот оно. То самое, о чем Берт старался не думать. О чем не хотел говорить. Но если не замечать танк в комнате, он все равно не исчезнет.

— Да, — прошипел Берт сквозь стиснутые зубы.

— Не стоит опускать руки, — Роза с материнской нежностью погладила его по волосам.

— В моем случае — ноги, — мрачно вздохнул он.

— Мы попробуем массаж, терапию, упражнения…

— И тогда появится мизерная надежда не остаться хромым на всю жизнь? — перебил ее Берт. — Роза, давай говорить прямо. Каковы мои шансы?

— Самое главное, что они вообще есть. Больно не будет, если это тебя утешит. Просто ограничится подвижность ноги. Заплатка стянула мышцы, ткани…

Сочувствие в ее глазах стало невыносимым подтверждением тех подозрений, которым он не хотел верить. Ограниченная подвижность означала отстранение от службы. Потерю работы, смысла жизни. Тогда Берт припомнил, что отец в любом случае обещал отправить его под трибунал. И без того скверное настроение стало отвратительным.

Внезапно взгляд Розы стал режущим, словно бритва.

— И как, стоило оно того? — серьезно спросила она.

— Я не понимаю, о чем… — начал Берт, но Роза строго посмотрела на него, движением бровей пресекая любые возражения.

— Все ты понимаешь.

— Честно? Не знаю, — поник он, задаваясь тем же вопросом.

— Ты добрый мальчик, — Роза склонила голову набок, — хоть и очень глупый, — вздохнула она. — Хочешь совет?

— Нет.

— Тебе порой не хватает того, что у людей вот тут, — Роза пару раз легко стукнула его кулаком по макушке. — Поэтому компенсируй тем, что вот тут, — она ткнула его пальцем в грудь.

— Там у меня место для еще одного печенья, — ухмыльнулся Берт.

— Мальчик, кончай нести чушь, — отмахнувшись, Роза указала на дверь. — А теперь брысь, пока не разозлил меня еще сильнее.

В полнейшем унынии он доковылял до машины, где его ждал Феликс. Пришла пора возвращаться домой. Солнце уже клонилось к горизонту, и пускай Берт проснулся лишь после обеда, истощенный организм требовал продолжения заслуженного отдыха. Также наверняка сказывались потрясения последних дней, череда дурных вестей и вопросы, постоянным фоном изводившие подсознание.

За всю дорогу верный страж не проронил ни слова, и Берт его не винил. Он бы тоже обиделся, умалчивай его лучший друг о том, как умудрился угодить в ловушку, обзавестись столь неординарной «подругой», а потом — сбежать. Пускай Феликс не лез с расспросами и не пытался что-нибудь вызнать, его недовольство витало в воздухе. Возле глаза на каменном лице стража подергивалась мышца.

В остальном он старательно демонстрировал свое безразличие всеми доступными способами. Как сварливая жена на сороковом году брака.

— Дорогая, какие-то проблемы? — наконец не выдержал Берт.

— Ну и кто она? — процедил Феликс, только и ждавший вопроса.

Точно, сварливая женушка.

— Милая, не ревнуй, ты же знаешь, я тебе верен, — протянул Берт.

— А так сразу и не подумаешь, — Феликс замолк, видимо, понимая, что раз его друг завел разговор в таком тоне, откровенности от него не жди. И, черт возьми, как же он был прав!

Они припарковались перед домом, и молчание стало особенно тягостным. Оба хотели поговорить, но ни один из них не прервал тишину, становившуюся все более гнетущей.

Берт понимал, что больше отшутиться не получится. На несколько секунд он задумался, не рассказать ли правду. Как-никак Феликс был его лучшим другом. Самым давним, самым надежным. Стражем. Однако Берт прекрасно понимал, что правда поставит Феликса перед выбором — верность дружбе или родной локации, воинскому долгу. А Берт хотел уберечь друга от подобного.

Как ни странно, он нашел утешение в том, что его ждала Корделия. С ней ему не приходилось притворяться. Они оба знали истинное положение дел, разделяли одну ношу. Конечно, вчерашняя ночь закончилась нехорошо, и он сожалел о своих словах, но лишь потому, что произнес их вслух. Мнения своего Берт не изменил. Не все мысли стоит озвучивать, особенно в деликатной ситуации. И вот теперь ему предстояло столкнуться с последствиями своей вспыльчивости.

В расстройстве он отвернулся к окну.