Гладиаторы

— Ты цел и невредим, милый мой! — воскликнул он. — И у тебя ни одной дыры на шкуре! Ты здоров, весел и прямо-таки готов соединиться с нами для нашего вечернего предприятия. Ну, лучше поздно, чем никогда. Пусть-ка, братцы, он примет присягу, пусть-ка сейчас же поклянется. Разыщите кусок хлеба и щепотку соли. Руф, иди, скрести свой меч с моим. Ну, ты, молодчина, приходишь как раз вовремя, чтобы разделить с нами опасность, удовольствие и вдобавок прибыль.

Произнося эту тираду, он много раз подмигивал своему молодому другу и делал ему знаки, так как Гирпин угадывал, в каком положении находились дела у молодых людей, и не мог найти лучшего средства, чтобы дать право и Эске требовать своей доли от недавно взятой добычи.

Однако его хитрость оказалась бесполезной, так как бретонец не принял никаких мер. Казалось, он был поглощен только одним: он слушал Мариамну, шепотом рассказывавшую ему о своем испуге и опасности и умолявшую спасти ее от насилий гладиаторов.

Молодой человек привлек ее к себе.

— Прочь! — сказал он надменным тоном, когда к ней подошли Евхенор с Люторием. — Она сделала свой выбор: она идет со мной, и я отведу ее в дом ее отца.

Со всех сторон послышались насмешливые восклицания.

— Ого, — говорили они. — Слушайте его: это говорит претор. Это голос самого цезаря! Ну, братец, иди, иди подобру-поздорову. Много у нас, даже слишком много, таких, как ты, светловолосых варваров… А уж девчонка-то пусть остается с нами.

Теперь она не дрожала. Она была выше всяких страхов, какие могло внушать ее роковое положение. Стройная и величественная, она стояла в вызывающей позе подле своего защитника, бледного как смерть, но с глазами, горящими отчаянной смелостью.

Губы его были бледны, до такой степени он силился владеть собой, чтобы сохранить хладнокровие и найти подходящие слова.

— Я один из ваших, — сказал он, — и вы не накинетесь на меня все разом. Дайте мне только отвести эту девушку к ней домой, и я возвращусь, чтобы соединиться с вами, как ручка меча с лезвием.

— В самом деле, пускай его идет, — сказал Гирпин. — Он говорит чистосердечно, и эти варвары никогда не изменяют своему слову.

— Нет, нет, — прервал Евхенор, — ему нечего делать с нами, коли его на глазах всего цирка сразил простой патриций. Да ко всему, его вовсе и не звали на сегодняшний вечер. Это дело его не касается. Кто он такой, этот варвар, чтобы мы ради него отказывались от самой славной добычи, какая только будет у нас во всем деле?

— Так что ж? Ты хочешь подраться со мной из-за нее? — спросил Эска, положив руку на рукоять меча.

Евхенор отступил к товарищам.

— Мне запрещает это наша клятва, — отвечал он.

Все остальные, хотя и не могли сдержаться от смеха при виде перепуганного грека, подтвердили его слова.

В эту минуту Эска решился.

— Держись за мой пояс, — прошептал он Мариамне, — держись крепче, и мы пробьем себе дорогу.

С быстротой молнии он выхватил меч и ринулся в середину гладиаторов. Но он имел дело с людьми, прекрасно владеющими оружием и привыкшими ко всем видам борьбы.

Двенадцать лезвий, вынутых из ножен, сверкнули при свете луны так же быстро, как и его меч. Ему угрожали двенадцать сабель, принадлежащих бесстрашным людям, с ловкой, сильной и искусной рукой. Он чувствовал себя в ужасном, отчаянном положении, среди круга мечей. Он бросил вокруг себя яростный, вызывающий, хотя и помутившийся взгляд, затем взглянул на ее бледное лицо и совершенно упал духом.

Тогда она взглянула на него любовным взором, полным решимости и отваги.

— Милый мой, — тихо произнесла она. — Лучше убей меня своей рукой. Видишь, я не боюсь. Бей! Это твое право, потому что я — твоя!

Слабый румянец покрыл ее щеки, а бледные руки пытались обнажить грудь, чтобы принять смертельный удар.

Он повернул острие своего оружия в ее сторону, и она улыбнулась ему. У старика Гирпина брызнули слезы, раздувавшие его веки под длинными ресницами.

— Остановись, остановись! — сказал он прерывающимся голосом. — Не убивай ее, покуда я не буду лежать на земле, без прав на нее. Ну, будет спорить, — прибавил он, меняя голос и принимая свой обычный комический вид. — Вот наш старшина. Будет ссориться, братцы, предоставим дело ему.

Когда он говорил это, на открытом пространстве перед домом трибуна показался Гиппий, и гладиаторы поспешно собрались вокруг него. Только один Евхенор остался немного позади.

Глава XII

УЧИТЕЛЬ ФЕХТОВАНИЯ