Гладиаторы «Спартака»

Парфенов, совершивший дальний рейд из своих защитных построений, отвлек на себя внимание защитников римлян. Оказавшийся в нескольких метрах от штрафной Робсон (хорошо запомнивший наказ Романцева избегать даже близких к офсайду ситуаций) словно вкопанный замер на месте, принял пас Маркеса, не продвигаясь вперед, сделал замах, словно намеревался отсюда пробить по воротам, а сам отдал мягкий пас рванувшемуся в штрафную площадку напарнику, и тот в падении красиво пробил. Мяч витиевато ударился о землю, изменил траекторию и влетел в ворота римлян.

Вратарь хозяев поля был просто бессилен.

— Такие мячи не берутся, — печально пробормотал в наушнике переводчик, болевший за земляков.

Оставшиеся две минуты ничего изменить не могли.

Как до этого не смогли изменить решение Ларсена яростно выброшенные вверх флажки боковых судей, вновь увидевших офсайд.

Ларсен хмуро посмотрел на коллег и упрямо признал взятие ворот.

Римляне начали с центра поля.

А сидевший на трибуне Верду начал новую комбинацию.

Он быстро понял, что эту игру он проиграл. «Спартак» выходил на следующий круг в Кубке «ЕвроТОТО», а римляне возвращались в свой скромный итальянский дивизион.

О том, как испортить всю оставшуюся жизнь боковым судьям этого матча, Верду подумает завтра. Сегодня же, прежде чем позвонить шефу, он должен был завершить операцию в Риме.

«Спартак» прилетел в Рим побеждать, но победитель не должен был улететь из Рима.

Вынув наушники из ушей, Верду, грубо расталкивая итальянских тиффози и не реагируя на их брань, направился к выходу со стадиона.

Сев в ждавшую его машину, он по сотовому переиграл свой отъезд, заказав билеты на вечер следующего дня, и с минуту сидел, закрыв глаза, перебирая известные ему способы устранения объектов.

— Они не должны улететь из Рима, — повторил он вслух мысль, только что засевшую в его мозгу, как гвоздь в пятке.

Потом набрал на сотовом номер, сказал по-французски:

— Марчелло? Это я, Поль.

— О... — начал было восторженную фразу его собеседник.

— Ты мне нужен. Плачу наличными и очень, очень много: дело срочное. Не перебивай меня, а тут же оторви свою задницу от кресла, садись в машину и приезжай на площадь Венеции. Молчи. Я знаю твой номер машины. Я сам найду тебя. Ты по-прежнему работаешь в аэропорту?

— Да, а в чем дело, дружище? И к чему такая спешка? Я сделаю все, что ты попросишь, тем более за хорошую плату. Но зачем торопиться? Приезжай ко мне, Мария приготовила чудесную пиццу, есть спагетти с мясным соусом, молодое вино. А, понял! Я по-прежнему работаю в аэропорту и через двадцать минут буду на пьяцца Венето.

ГЛАВА 13

КРОВЬ НА ТАБАКЕРКЕ

"...Когда Спартак в обычных своих доспехах верхом на коне под скромным чепраком, с простой уздечкой и поводьями, показался на равнине, где три корпуса были построены в три линии, из груди пятидесяти трех тысяч гладиаторов вырвалось единодушное приветствие, подобное раскатам грома:

— Слава Спартаку!

Возглас этот гремел многократно с неистовой силой; когда же стихли приветственные крики и отзвучал исполненный на фанфарах гимн свободы, который стал боевым гимном гладиаторов, появился Эномай на высоком гнедом коне.

— Императорские знаки Спартаку! — воскликнул он.

— Приветствуем тебя, Спартак-император! — в один голос воскликнуло его воинство..."

Матч из Рима конечно же не транслировался телевидением всех стран Европы, — обе команды-участницы не были среди фаворитов «ЕвроТОТО», а в тот же день играли такие команды, как «Атлетико», «Реал», «Манчестер юнайтед», «Андерлехт» и другие.

О результате встречи Барончик узнал от чистильщика, наблюдавшего за тем, как Поль проводит операцию. Еще не прозвучал финальный свисток, а Барончик уже знал счет. Естественно, Верду на связь не выходил.

Насколько Барончик знал своего исполнителя, тот и не выйдет на связь с боссом, пока не доведет операцию до конца. Поль выступал и как киллер, и как чистильщик, не чураясь никакой работы. Но, как правило, он сам был организатором акции и сам определял, что делать ему, а что его людям.

Первая реакция барона де Понсе была спонтанной:

— Убить всех. И первым — Верду!

Поль знал, что так уж повелось в организации: ему дается день, максимум — сутки для полной зачистки и доведения операции до финала.

И Барончик знал, что жить Полю осталось сутки, если он не найдет решение.

Или если это решение не найдет сам босс.