Гладиаторы «Спартака»

— Ишь, старательный какой... Вот и тот внук авиаконструктора — тоже был парнишка обязательный, как этот долболом земляной. Утром — на службу в свое КБ заспешил. А девчушек будить пожалел. Вернулся — ни красавиц, ни полотна, написанного Саврасовым в 1884 году и оцененного в 170 тысяч рублей.

Последнюю фразу Кардашов почему-то произнес вслух.

— Между прочим, не единственный случай, — вмешался в размышления старого друга вошедший в кабинет полковник Патрикеев.

На людях они конечно же поддерживали субординацию: Кардашов был генерал-полковником, а Патрикеев — просто полковником, не генералом. Он часто шутил — «я генеральный полковник, потому что работаю в Генеральной прокуратуре». Но шуткой его обиды и ограничивались. Все-таки был он хоть и доктором, профессором, академиком, но — не юристом, а искусствоведом. А не юристам в прокуратуре генералов хило давали.

Когда же друзья оставались наедине, то, естественно, звали друг друга на «ты» и по имени.

— Картины стали пропадать у коллекционеров прямо-таки в геометрической прогрессии. Тебе про питерскую кражонку сообщили, а у нас она не единственная. За три последних дня — кража маленького поясного портрета полуобнаженной девушки работы Франсуа Буше. Между прочим, на 2 тысячи долларов тянет, покруче, чем твой Саврасов. Еще в разработке похищение рисунка Рембрандта — эскиз обнаженного женского тела, скорее всего — к «Данае», тоже недешевенький, и самое главное — похищение из коллекции академика Фарбштейна в Москве прелестной работы Камила Коро «Туалет» 1859 года. Реплика известной по многим каталогам работы из частного собрания в Париже.

— А московская работа была известна искусствоведам?

— В том-то и дело, что нет. Фарбштейн купил ее у другого частного коллекционера, и ни первый владелец, ни последний никогда работу не репродуцировали в каталогах и альбомах.

— Полагаешь, есть какая-то связь между кражей работы Буше... — нахмурился Кардашов. — Кстати, где она похищена?

— Портрет полуобнаженной девушки украден из частной коллекции петрозаводского врача Григория Островского, -начал объяснение Патрикеев, — рисунок Рембрандта ван Рейна, точнее — эскиз к «Данае» (будем считать этот факт установленным), — также никогда не репродуцировался и известен лишь по воспоминаниям современников. Украден вчера вечером из частного собрания Владислава Баранова в Химках, и, наконец, дивное полотно Коро умыкнули из частной коллекции Ларисы Земляникиной в Строгино.

— Квартиры коллекционеров были взяты на охрану?

— Конечно.

— Почерк один?

— Ничего общего: в одном случае — подбор ключей, отключение охраны. Во втором случае — ложное ограбление квартиры, отключение охраны в местном отделении милиции, приезд, актирование, новое подключение; снова попытка ограбления без следов и преступников. На третий раз система не сработала. Вынесли только эту работу.

— А коллекция хорошая? — продолжал допытываться генерал.

— Одна из лучших в Москве. Но что интересно: пейзажи и натюрморты не тронули, все портреты — на своих местах. Взяли единственную «ню» в собрании, — отметил Патрикеев.

— А третий случай?

— Похож на питерский. Две очаровательные дамы знакомятся, якобы случайно, с «молодым» человеком лет шестидесяти. Пока его жены, владелицы коллекции известного искусствоведа, не было дома (она уезжала в командировку в Париж), этот старый хрыч привел бабенок в свою квартиру, снял ее с охраны, выпил чайку с коньячишком и отключился.

— Клофелин? — предположил Кардашов.

— Нет, барбаломин, но результат тот же. Когда очнулся, картины не было.

— Видишь здесь какую-то связь?

— Пока не знаю, — пожал плечами Патрикеев. — Между питерской кражей и похищением картины Коро — связь есть, но чисто внешняя. В обоих случаях действовали мошенницы на доверии, «ночные бабочки». Но короткий промежуток между кражами. И главное — разные объекты. А вот между всеми московскими кражами связь, несмотря на разные методики хищения, куда более глубокая.

— Думаешь, все еще «фулюганит» наш старый знакомый — барон де Понсе?

— Почти уверен.

— Что ж мы, так на него и не выйдем? — посетовал генерал.

— Выйдем конечно. Куда он денется, — успокоил его Патрикеев.

— Но ведь кражи, совершенные ранее, так и не раскрыты...

— Работают профессионалы. Причем для меня уже нет сомнения, что среди них — бывшие сотрудники силовых ведомств нашей страны, — сказал Патрикеев.

— Почерк, что ли, похож? — насупился Кардашов.

— Да нет... Есть агентурные наводки...

— Ну, про все секреты можешь даже мне не рассказывать, тем более что, поговаривают, у нас стены слышат.

— Как раз стены-то и слышат.

— И кто же нами интересуется?

— Так я и сказал.

— А что ты насчет агентов говорил?

— Хочу, как и в «деле доктора Морова», ввести в действие свой, так сказать, резерв главного командования. Помнишь тех двух бывших спецназовцев внутренних войск, которых я взял на работу год назад, когда там у них было первое крупное сокращение?

— Помню, конечно, — интересные парни.

— То-то и оно, что интересные. Не просто сильные, тренированные, ловкие да быстрые. Но еще и умные, смекалистые. Хочу их послать...

— Куда?