Глаголь над Балтикой (СИ)

Сейчас мы ему врежем, будет накрытие и - перейдем на беглый огонь на поражение. Или...

По всем правилам и уставам беглый огонь можно открывать только после накрытия, а его пока не было. Но есть ли смысл ждать пока оно произойдет, ведь Николай абсолютно уверен в правильности расчетов? Если он ударит сейчас беглым огнем и если он окажется прав, то град снарядов рухнет на "Гельголанд" еще до того, как тот сумеет пристреляться. Овчинка определенно стоит выделки!

- Дистанция - семьдесят три, беглый огонь!

Первая башня - готова, четвертая, вторая, третья... Николай вдавил педаль в пол - цепь замкнулась, и грохот четырех орудий, ударивших одновременно, привычно толкнулся в барабанные перепонки. Затем, с интервалом в десять секунд гром повторился снова. И снова.

Дзззззынь!

Накрытие! Три столба встали перед "Гельголандом" и один - за ним. Но попадания не было... Это неважно, главное - дистанция правильная, а у нас в полете еще два залпа, это восемь снарядов и вот они-то сейчас кааак...

Дзззззынь!

Твою триста в душу мать под коленку через коромысло! Да что ж ты делаешь-то, а?! Два снаряда легли за "Гельголандом", еще два - прямо перед ним. Второе накрытие, а попаданий нет?!!

Но снаряды третьего залпа уже склонились к цели на последних секундах полета: два из них взметнули воду, ничем не повредив детищу тевтонских верфей, однако третий грохнул в каземат 150-мм орудий и дал сильный, хорошо наблюдаемый разрыв. Четвертый... Четвертый снаряд врезался в броню кормовой двенадцатидюймовой башни.

Угоди он чуть ниже, в трехсотмиллиметровую лобовую плиту, и ничего бы не случилось, хотя, башню могло и заклинить: удар фугасного двенадцатидюймового, весившего более четырехсот семидесяти килограмм и несущего почти пятьдесят девять килограммов тринитротолуола - это далеко не шутки. Ударь он в горизонтальную крышу башни, снаряд скорее всего рикошетировал бы, не разорвавшись. Но волею Богов снаряд врезался в наклонную бронеплиту, соединявшую горизонтальную защиту башни со стоящей вертикально лобовой плитой. Сто миллиметров брони на семидесяти трех кабельтовых не могли защитить от страшного удара: снаряд проломил броню и со страшным грохотом взорвался внутри башни. Тут же вспыхнули только что поданные из подбашенных отделений пороховые полузаряды, затем детонировало взрывчатое вещество двух снарядов, так и не отправившихся в полет к русским кораблям и в башне воцарился огненный ад.

Если бы не опыт боя у Доггер-Банки, заставившего немцев сделать специальные бронезаслонки, не пропускающие пламенеющую мощь таких разрывов вниз, в темную глубину пороховых погребов, "Гельголанд" ожидала бы гибель. А так - корабль уцелел, но его кормовая башня, только что дававшая залп за залпом по русскому дредноуту, теперь превратилась в небольшой вулкан, извергающий огонь и клубы густого дыма. На "Севастополе" видели, как ее стволы бессильно уткнулись в палубу.

- Дистанция - семьдесят три, четные - бронебойный, нечетные - полубронебойный, продолжать!

Фугасные снаряды хороши для пристрелки, их разрывы хорошо видны, потому что они несут максимум взрывчатки и дают много огня и дыма при разрыве. Но броня им не по силам, отчего отлично защищенному дредноуту они не причинят большого вреда. Поразить тяжелый корабль можно бронебойными снарядами, способными проломить вражескую сталь и детонировать глубоко внутри корпуса, но именно поэтому их разрывы могут быть не видны стороннему наблюдателю, отчего корректировать по ним огонь весьма тяжело. Поэтому Николай приказал чередовать их с полубронебойными, которые способны причинить больший вред чем фугасные, но разрывы которых достаточно хорошо видны.

Сейчас "Севастополь" отправлял своему противнику по четыре снаряда каждые пятнадцать секунд, и едва ли не каждый его залп давал попадания.

***

Линейный крейсер "Зейдлиц" рвался вперед на двадцати пяти узлах, с грохотом круша форштевнем набегающую волну. Корабли этого класса создавались немцами не для океанских просторов, а для решительного сражения с Британским флотом в Северном море, поэтому германские линейные крейсера, в сравнении со своими английскими "визави" имели весьма низкий борт. Это было разумно, но приводило к некоторым казусам - например, корма того же "Дерфлингера" на полном ходу уходила под воду так, что на ее верхней палубе гуляли волны. "Зейдлиц", хотя бы и идя на высокой скорости, не имел столь курьезной проблемы, но все же и он прилично оседал на корму. "Мольтке" и "Фон дер Танн" поспешали следом.

Контр-адмирал Франц Хиппер расположился в боевой рубке "Зейдлица". "Бронешторки", закрывающие смотровые щели и превращающие рубку в герметично закрытое броней помещение еще не подняли, так что он изучал поле боя в бинокль, а не в стереотрубу, торчащую над рубкой наподобие перископа. И картина, демонстрируема ему превосходно цейссовской оптикой нравилась контр-адмиралу все меньше и меньше.