Глас бесптичья

– А, вы не знаете? Премилое дело, должен сообщить! Это когда пациент думает, что знает, как, что и когда принимать, а на рекомендации врача плюёт без зазрения совести. Смех да и только. Правда, потом такие товарищи умирают в страшных судорогах, но мне, честно говоря, их не жаль. Пусть я и врач, пусть нам со студенческой скамьи вбивают любовь к ближнему, сострадание и тому подобную дребедень, но почему я должен переживать о смерти человека, не могущего сделать то, что я рекомендую? Возможно, таким пациентам просто нравится играть со смертью. Милое развлечение, запретить которое невозможно. Единственное, чего я хочу: если один такой идиот умрёт, пожалуйста, не обвиняйте меня или моего коллегу. Мы здесь не при чём…

Раапхорст улыбнулся, когда врач, видимо заметив, что заболтался, стыдливо замолк. Доктор покраснел и потупился, но никто не упрекнул его. Лишь когда он собирался выйти, Евгений сказал:

– Спасибо вам. Не волнуйтесь, я сделаю всё точно так, как вы написали. Но если я всё же умру, обещаю, никто вас не обвинит.

Врач обернулся, посмотрел на Раапхорста, потом криво усмехнулся и скрылся в коридоре. Арнет пошла провожать его, и Евгений остался один.

Болезнь не слишком мешала ему, он был терпелив. К тому же, раз уж он лежал в постели, мужчина решил досконально обдумать всё случившееся с ним. Такие моменты он называл «выдохи», во время которых можно было оценить своё положение, подсчитать принесённую пользу, полученный урон, мысленно выстроить тактику, жизненный план, заново расставить приоритеты и так далее.

Этим Раапхорст и занялся. Первое слово, которое пришло ему на ум «Война».

«Должно ли это волновать меня? Некоторые проблемы гораздо ближе, а война ещё не объявлена. Не знаю, что и думать. Максим в этом плане лучше меня: его волнует не только собственная судьба, но и судьба страны, её будущность, судьбы людей. В таком случае, я эгоист».

После этого Евгений около минуты лежал, ни о чём не думая. Вскоре он закрыл глаза и почти уснул, как вдруг, новый поток сознания вырвал его из дремотной пелены:

«Ах, как это забавно. Я так жаждал покоя, но вместе с тем хотел сделать что-то великое… Как же ко мне не пришла мысль, что покой и гордыня взаимоисключают друг друга?».

Наконец, мужчина забылся и погрузился в непрочный сон. Однако, мир за окном не мог успокоиться, выводимый из равновесия силами разрушительной мощи, историческими силами, исходящими не от отдельных лиц, но от гигантских людских масс, их чаяний и надежд, законов развития и иных факторов, лежащих вне границ, в пределах которых человек может повелевать чем-либо. Дексард вскипал, как закипает вода на огне, наполняясь энергией, движением, хаотичными импульсами. Остановить его могла лишь длань сверхличности, человека независимого, мудрого и прозорливого, но такого не было, и государство готовилось к войне.

Концепция развития, Ричард Атерклефер, компания «Кригард» – вот три столпа, на которых держалось это движение, три силы, бережно поддерживающие огонь алчности и страшное кипение. Дексард клокотал, оружие прибывало на склады, расползалось по военным отделениям, попадало в руки солдат. Танки, самолёты, катапультируемые капсулы, броня, винтовки, тонны патронов и ещё несметное количество вооружения наполняло жилы грядущей войны, подготавливая её для нового пришествия. Её облик уже мелькал меж солдатами, старшими офицерами, между членами командования и даже между мирными гражданами. Она стояла рядом с людьми в виде костлявого слепого уродца с распухшим от голода животом. Скоро в нём раздадутся первые выстрелы, взрывы, плач, гул человеческой агонии, и Война насытится, но пока она голодна. Сейчас она цепляется за людей стальными пальцами, шепчет ужасные вещи, и её титановая глотка, ржавая, но крепкая, трещит и гремит. Её слова соблазняют, они совращают и отравляют разум, они проникают в кровь, оседают в костях ртутью. Когда Война подрастёт, у неё появится ещё одна рука, которая, словно горб, вырастет на обшитой титаном спине. В ней она будет держать железный крест, возвещающий о скорой смерти. В правой руке – меч, карающий правых и виновных, а в левой – лопату, чтобы рыть бессчётное количество могил и окопов, что есть суть, одно и то же.

Вместе с ней должны явиться её псы: голод, разрушение и иные бедствия, что на искалеченных и кровоточащих лапах будут ковылять вслед за своей госпожой, впиваясь клыками в человеческую плоть. На их спинах вместо шерсти вырастут пушечные зевы, вместо зубов в пастях – металлические пули, вместо живого взгляда в их глазницах будет гореть огонь, полыхающий в самой преисподней.

Пока что Война служит людям, но позже, вступив в силу, она поставит их на колени и отберёт бразды правления. Далее наступит её безраздельная воля, время тьмы, время, когда ангелы снимут сияющие нимбы и закроют глаза, лишь бы не видеть кровавую бойню, разразившуюся на земле.

VIII