Глас Извечной Силы. Том 3 (СИ)

Он недавно сообразил, как сделать нечто подобное. Если быть точнее, то лишь после встречи с Безымянным его осенило на такое. Но проверить это было невозможно, так как слишком многое требовалось. Во-первых, недостаточно просто захотеть принять вид триединства. Нужно, дабы Силы вокруг было в избытке. В данном случае, самым главным являлась Сила, которую могли поглощать лишь некроманты. Тьму и Хаос можно призвать из глубин Вселенной. Во-вторых, надобно, дабы разрешение Дараты на принятие ее облика действовало, иначе ему не удалось бы стать на одну треть воплощением Смерти. В-третьих, нужно было быть на пороге смерти. В-четвертых, Сила некромантов не должна просто быть в тебе, но ее надобно воплотить в чем бы то ни было. Потому Анафрахион и создал столько нежити. Будь это все в нем, то при гибели, оно бы развеялось по миру. В лучшем случае планета была бы уничтожена, в худшем ничего и не случилось бы. Но погибая нужно очень точно предугадать время, когда погубить все некротворения и забрать их Силы себе. И смерчи, и огненный дождь, и звездопад и все остальное было создано с той же целью, и поддерживалось специально. Что ж, все сработало, так что было чем гордиться.

В таком виде Анафрахион вселял истинный ужас. Он не выглядел столь пугающе внешне, но от него исходило то, что вселяло во всех окружающих трепет.

Одним лишь взмахом руки он уничтожил миллион светлых. Всего их осталось не столь уж и много, так что восьми взмахов вполне хватило. Он не забыл, что многие сбежали с поля боя, а потому решил уничтожить весь мир, но сперва орден. Эта крепость была главной, а следовательно, отсюда вели незримые нити ко всем остальным крепостям ордена Священного Пламени. Он нашел каждую из этих нитей. Миллионы было них. Великий темный пустил по ним магические концентрации, которых хватило, дабы уничтожить все крепости до основания. После же он взялся за этот мир.

***

— Молодец Анф. Справился.

— Он в одиночку… почти в одиночку, — поспешил поправить себя Палач, — справился с ордой в сорок два миллиона светлых!

— Да. Он почти что сровнялся со мной.

— В каком это смысле, мэтр Люцифер? — полюбопытствовал Ицаро.

— Во время Войны Нескончаемого Ужаса я в одиночку одолел сорок восемь миллионов светлых.

Все так и застыли после услышанного.

— Прошу вас, не говорите учителю этого в ближайшее время, — попросил Советник.

— Не буду.

***

Когда мир был уничтожен и души всех светлых, что еще остались целы, отправлены в логово Анатиял в бескрайние мрачные пустыни, он принялся за душу Саграэля Вольмона, которую столь предусмотрительно сохранил и оставил невредимой в самом начале битвы. Он проклял архангела-мэтра уничтоженного ордена, дабы тот вечно скитался по различным мирам как бесплотный дух, не мог никому ничего сказать иль сделать, и ни один некромант не сумел бы его узреть и обратить заклинание, дабы проклятье спало, и душа его вознеслась в Царство Покоя. Нет. Лишь Анафрахиону подвластно такое. А кроме того, дух Саграэля должен ощущать боль каждого живого и не живого существа, будь то представитель разумной расы, тварь лесная или даже растенья и камни. Коль что-то будет разрушено, или кто-то будет убит, Саграэль ощутит это на себе так, словно убивают и уничтожают его. Погибнет мир — почувствует боль всего мира разом, а после попадет в другой. И так до тех пор, пока сам Анафрахион не снимет проклятье или пока не рухнет вся Вселенная.

Вернувшись в Орден, некромант в первую очередь отправился к Литаэль. Он велел всем уйти, так как хотел лично заняться ее лечением. Пусть глава целителей и мастер своего дела, но он все узнал от Анафрахиона. Великий темный многое знал и многим владел, что он и продемонстрировал недавно против Священного Пламени. Он осмотрел любимую эльфийку. Кости были почти полностью восстановлены, раны частично затянуты, а синяки и ссадины нет. Ухо у нее так и осталось наполовину обрубленным, а волос на голове почти не было. Некромант рассек себе ладонь, сжал руку в кулак посильней, приоткрыл Литаэль рот и отдал ей немного своей крови.

— Ту-хаша иэ балдрэ ностара-эос эн некоман Анафрахионе, — проговорил он, пока лилась кровь.

Тело принцессы стало сиять слабым, едва приметным красным светом изнутри, и все раны стали заживать на глазах. Недостающая часть уха отросла по новой, раны затянулись, синяки и ссадины исчезли, словно их никогда и не было. Ногти отросли, на голове вновь появились прекрасные, шелковые длинные темно-серебрянные волосы. Кости зажили окончательно, а глаза вновь обрели тот чарующий цвет ярко-зеленого изумруда. Щелчок пальцами и на эльфийской принцессе было ее любимое ассиметричное узкое платье с длинным подолом, длинными и широкими рукавами, небольшим вырезом на груди и более глубоким на спине. Платье же было нежно-оливкового цвета, и от него исходил легкий сладковатый запах ванили.