Глас Извечной Силы. Том 3 (СИ)

— Хорошую весть принес ты, брат Дуд. Коль избрал Он тебя, то разве можем мы воспротивиться Воле Его? Не просто так был тебе тот сон, но Отец решил направить тебя. Значит, ты достойный. Со мной было также много веков назад, — он положил мне руку на плечо. — Но скажи, кем именно ты хочешь быть? Целитель? Страж? Гвардеец? Или есть у тебя иное желание?

— Не знаю я, благородный Рафор, ибо не видел в себе ранее магического дара.

— Что ж, коль так, то я могу осмотреть тебя. Если же есть в тебе Его Искра, то она сама укажет твой путь.

Я был готов к чему-то подобному, а потому подготовился и оставил видимым лишь магию исцеления. Когда же Рафор закончил свой осмотр, то он сказал — вот ведь чудо! — что во мне велика магия исцеления. Конечно же, я притворился изумленным. Так и стал я одним из членов ордена Благой Вести, и мне было не хорошо.

Ушло два дня на то, чтобы привыкнуть к этому проклятому месту. Меня раздражало абсолютно все! Эти светлые низкорослики, эти белые одежды, эти лживые улыбки. Даже стены, пол и потолок меня выводили из себя! Но сложней всего было пережить молитвы. В эти моменты мне хотелось перерезать себе горло, или же убить их всех, но мэтр Анафрахион сказал, чтоб я никого не убивал без крайней необходимости. Интересно, убей я их из-за этих треклятых молитв, то меня бы простили?

Три дня искал я этот камень. Лазить в памяти кого-то из ордена не хотелось, ибо я боялся, что меня обнаружат. Но отправился я как-то в поход вместе со вторым заместителем главы ордена и тремя другими светлыми. Времени оставалось не столь и много на выполнение задания, а посему надобно было торопиться. Поход был к так называемой Одинокой Башне, что в пятидесяти лигах от крепости. Как мне сказали, туда надобно являться раз в месяц, дабы поддерживать благодатный огонь. Кроме того, башню ту сторожили, хоть я и не мог понять от кого. И раз в месяц стража менялась.

Вечером разбили мы лагерь, разожгли костер и поели. Гномы народ весьма болтливый, что я и собирался использовать. Заместитель отошел по естественной нужде, а заодно хотел прогуляться. С ним пошли двое других, а я остался вместе с Вали Непреклонным. Сидели, общались о том о сем. Узнал немного о его жизни и сколь давно он в ордене. И я начал плавно переходить к интересующему меня вопросу.

— Богата история ордена, брат Вали. Но ведь величие зависит так же и от ценностей, коими располагает орден.

— Истинно так, брат Дуд. Слова настоящего гнома!

— Отец мой слыл одним из лучших кузнецов на севере, а посему было у него то, чего не было более ни у кого.

— И что же, позволь спросить? — Непреклонный заинтересовался.

— Много чего было, хочу тебе сказать. И особые доспехи, и оружие, золота было достаточно и драгоценных камней. Но более всего любил он титрил. По цвету схож с нефритом, но с крапинками сапфира. Цвета яркого, и сияет, подобно звезде. Красивый камень, должен тебе сказать. Размером с мой кулак, — на всякий случай я сжал руку в кулак и выставил перед собой. — А у тебя, брат Вали, в семье есть некие подобные ценности?

— Увы, но нет. Не столь знатного я происхождения, как ты. Но, коль был бы выбор, то я бы хотел, дабы ценность моей семьи была схоже с твоей. Или же с камнем нашего ордена.

Попался!

— Прости меня, брат, но я не понимаю о каком камне ты говоришь.

— Как так? — удивился гном. — В самом деле не знаешь?

— Коль знал бы, то так бы и сказал, — я попытался притворится несколько оскорбленным из-за подобного неверия.

— Прости меня, брат Дуд, ежели слова мои обидели тебя. Просто я в самом деле изумлен. Хочешь, расскажу про этот камень?

— О, это было бы очень интересно.

— Так вот, называют этот камень Драднир и он белоснежен, как облака, и сияет ярче звезд. Говорят, что сам Вседержитель ниспослал нам его, ибо понял Он, что мы верны Ему. Случилось это спустя столетие после основания нашего ордена, так что камень очень древний. С тех пор сменилось шесть глав ордена, но камень не утратил былой красоты.

Я старался сделать вид, что заворожен услышанным.

— Прекрасная история, брат Вали. Хотел бы я взглянуть на камень, — я тяжело выдохнул.

— Увы, но его показывает лишь сам глава ордена дважды. В первый раз, когда он становится новым главой, и во второй раз перед тем, как отдать главенство другому. Хранится же камень в королевской кладовой.

— Королевской? Не знаю я такой. Бывал в сокровищнице нашей и диву дался от всех тех богатств.

— Прости, брат Вали, я постоянно забываю, что ты у нас недавно, а посему мало что знаешь. Но не могу я поведать тебе о королевской кладовой. Когда придет время — ты сам все узнаешь.