Главная книга судьбы.Полное практическое руководство

И озеро то позвало его, позвало негою своею, позвало обликом своим, позвало его успокоиться, умиротвориться. Напоив коня и омыв чело, Перун лег успокоиться, лег отдохнути. И проснулся он от того, что смотрели на него чудо-дивные глаза, в которых он видел отблеск сиятельной чистоты и спросил он: «Кто ж ты дева прекрасная?». И ответила ему дева прекрасная: «Я — Руса-Рось, я хранительница той земли, тех озер ясных, кои напоили тебя, кои дали тебе отдохнуть. Я дочь Велеса и Макоши. Помрачнело чело Перуново, ибо был он во вражде с братом своим Велесом, и давно расстались их пути дорожки. Но отринул ту печаль Перун и потянулся сердцем к сердцу, негой к неге, потянулся духом к душеньке Росинке. И от того союза, от той любви чистой и ласковой затуманилась память о вражде, и стал Перун—воин доблестный, стал Бог войны мирным, ласковым, стал Перун во любви сиятельным. И от той любви зачала Руса-Рось и понесла плод любви в чреве своем. И взял Перун Рось за руку, и склонил свой гордый нрав пред враждой с братом Велесом, и пошел он к нему с Росью об руку, и стал испрашивати позволения на союз тот (вдумайтесь, родной дядя с племянницей зачали ребенка — данная страсть сама по себе непозволительна, при этом у них очень большая разница в возрасте; собственно это не было запрещено, но взрослому человеку совратить молоденькую девушку ничего не стоит). И пришедши к Велесу на поклон, испросил Перун у брата своего позволения на брак пред Богами с Русой-Росинкой. Но Велес возгневался, вспомнил древнюю вражду и отнял Русь-Росинку от Перуна и заковал ее оковами железными, и за-крыл ее в схрон потаенный, чтоб не видел никто и не смог найти, чтоб не зрел Перун, где она томится, чтоб не смог войной пойти — отстоять свою любовь. И взмолился Перун к Макоши, ко Богинюшке судьбоносной. И сказал он ей: «Ты ж сама, Макошь — мать, ты ж сама знаешь как детей рожать, так позволь и нам родить дитя, во любви зачатое». Отвернулась Макошь от Перуна, встав спиной к нему, не сказав ничто. И пошел Перун куда глаза глядят. Но взмолилась Рось из схрона своего потаенного, взмолилась Рось к Сварогу к вышнему и воскликнула она: «Ты Сварог-дид помоги мне родить, ты, Сварог-дид, помоги найти правду вещую». И снизошел Сварог с вырья небесного, снизошел на землю посмотреть, кто прав, кто неправ. И увидел Сварог, что дитя утробное ищет свет, и взял он свой молот небесный, и разбил оковы каменные, что Велес наложил, чтобы спрятать Рось. Но, разбив оковы, увидел он, что дитя утробное стало камнем неживым от Велесовых деяний, от Велесовых защит, коими защищал он Росинку-Рось. И вынул тогда Сварог из утробы Роси Дажьбога, вынул камень неживой и выковал из него, перековывая камень в плоть, Дажьбога обликом Перуновым, но нутром священным, Рось-Росинку. Но, перековав из камня Дажьбога, Сварог увидел, что сердце Дажьбогово осталось каменным. И тогда Сварог сказал: «Я есть твой отец, освободивший тебя, но сердце свое ты сможешь освободить сам только поиском любви священной, только зовом ее. И нашедши ту любовь ты растопишь камень сердечный и застучит, забьется, засияет, засверкает сердце твое в божественной искре (вдумайтесь, сам Дажьбог не смог бы родиться, потому что был он камнем неподвижным — наверное, все русские получили в наследство такую неподвижность, — но, родившись, встав для того, чтобы идти и искать, Дажьбог оставался с каменным сердцем). А Перун же в сю пору искал гибели, жить не хотел без любви своей Руси-Росинки и увидел он тучи Чернобоговы, и увидел он, как Чернобог идет войною со свитою своей, нападает он на те земли, кои родили и воспитали Русь-Росинку. И взъярился Перун, и началась битва лютая, и на той битве бился долго Перун, ища смерти себе. Но честная доблесть его светлая была сильнее козней диавольских Чернобоговых, и Свет победил Тьму. И не нашел Перун смерти своей, и, оставшись в живых, понял он, что должен найти Русь-Росинку и освободить ее от оков каменных. И, пришедши на то озеро, где повстречал Рось-Росинку, хотел он испить водицы, чтобы понять, как Русь освободить. Но увидел он, что на берегу гнет дуб столетний мальчишка златокудрый сиятельный. И взъярился Перун, ведь негоже то, ведь место сие — место любви вещей, место любви его, Перуна, да с Росинькою нежной. И сказал он мальчишке златокудрому вьюному: «Ты почто неволишь землю-матушку, почто губишь красоты земные?». Но мальчишка вьюный сильный, богатырский вырвал дуб со корнями да ударил Перуна так, что вбил его по пояс в землю. Спохватился тут Перун, взъярился: «Ах, негоже так поступать!». Схватил он палицу свою небесную, да ударил ей так сильно, что вбил мальчишку по шею в землю. И увидел он тут глаза вьюного отрока, а глаза те были глазоньками Росинки. И спросил он тогда: «Кто ж ты есть Богатырь?» И ответил тот: «Я сын матери моей, высохшей от слез, да от любви и одиночества высохшей и ушедшей в Навь в поисках любимого. Я сын отца своего, того, кто ушел и покинул любовь. Я сын отца своего, которого я поклялся найти и убить его за то, что предал он любовь и оставил мать мою в одиночестве, от которого высохла Рось-матушка. И тогда воскликнул Перун: «Ты прости меня Дажьбог, я и есть твой отец! Ну а коль ты хочешь меня убить, так вот он я пред тобой. И не покидал я Рось-матушку, а бился я битвою с Чернобоговым войском и пришел я найти Рось-матушку и воссоединиться с ней в любви». И увидел Дажьбог искренность сердца Перунова и пошли они рука об руку вместе. Так и повелось — Перун бьется с теменью, очищая свет, а Дажьбог проводит черту и ставит заслон частокольный, чтобы тьма та не погубила свет…»