Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

Моя поездка в Египет в качестве гостя правительства страны пришлась на вторую половину сентября. Между тем произошла революция. Во главе правительства оказался генерал Нагиб, прекрасно воплотивший в себе знание политики и искусство управления государством в нашем беспокойном мире. Мы с женой пришли к единому мнению, что не встречали политического лидера, умевшего так хорошо сочетать политическую умеренность с необходимой энергичной политикой. Кроме того, его личное обаяние и непринужденные манеры вызвали в нас искреннюю симпатию к Нагибу как к человеку.

В то время как моя жена знакомилась с достопримечательностями Каира, я проводил много времени с министром финансов аль-Амери и его коллегами за обсуждением экономических и финансовых вопросов. Кроме того, я связался с представителями частного делового мира, в первую очередь с членами Торговой палаты и — что особенно приятно — с членами общества ученых, которые все поголовно учились в Германии.

В декабре 1952 года я принял приглашение сирийского правительства посетить Дамаск. От меня хотели получить профессиональную оценку предложенного законопроекта о создании государственного центрального банка, ранее лицензия на создание центрального банка Сирии и Ливана принадлежала частному банку. Правительство предоставило мне возможность ознакомиться с большими частями территории страны. Мы летали над Пальмирой, мощными развалинами греко-арабской эры, над долиной Габ в Алеппо, а в другой раз посетили северо-восточный угол Сирии, где так называемая равнина Джазира простирается за Евфрат. Я представлял себе удивительные, невероятные возможности, которые открылись бы для Сирии, если бы в этой части страны внедрили искусственное орошение.

В сочельник 1952 года мы снова были в Мюнхене рядом с детьми.

Глава 62

Под крыльями Гаруды

Над старой голландской колониальной империей Инсулиндой больше не развевается флаг Оранской династии. Повсюду нас приветствовала Гаруда, индонезийская птица Свободы (национальный герб. — Пер.).

Наш визит в Индонезию длился три месяца, в течение которых мы успели полюбить страну и ее народ. Страна является одним сплошным буйно-зеленым садом, в котором трудно найти хотя бы одну пядь земли без роскошной растительности. В саду нашего отеля, расположенного в современном деловом квартале города, деревья цвели красно-белым цветом, и со своей веранды мы почти могли дотянуться до растущих на них орхидей.

Нас предостерегали против тропического климата, но едва ли хоть раз мы действительно страдали от жары. В конце недели нам потребовалось полтора часа, чтобы добраться, главным образом на машине, до горного города Богора. Там правительство содержит гостевой дом в Тугу, расположенном 300 метрами выше, где ночью обычно холодно.

Тугу располагался на полпути к Бандунгу, в районе, где происходили частые нападения и стычки с бандитскими группировками. В стране еще было далеко не безопасно, главным образом на территории Западной Явы, а дорога на Тугу патрулировалась на ряде отрезков часовыми. Однако мы ни разу не сталкивались с какими-либо неприятностями. Сельское население всегда было настроено дружелюбно. Фактически доброта является характерной чертой всего индонезийского народа. Во время пребывания в стране мы часто проезжали без всяких происшествий по сельской местности в Бали, в Северной и Южной Суматре, а также в Центральной Яве. Посетили несколько плантаций в Северной Суматре, владельцы и управляющие которых говорили, что они вполне ладят с населением. Да, они утратили часть земли, захваченной рабочими, но в целом люди были старательными и трудолюбивыми.

Горожане проявляли искреннее стремление к образованию. Хорошо посещались средние школы. В крупных деревнях повсюду открывались начальные школы. С неграмотностью в Индонезии вскоре будет покончено.

В Индонезии сильны антиголландские настроения. Тем не менее ни одно голландское поместье не было экспроприировано. Голландские плантации и судоходные компании все еще играют большую роль, но их значение постепенно снижается. К сожалению, антиголландские настроения все еще влияют на отношение к иностранцам в целом. Во многих случаях ксенофобия доходит до уровня политического лозунга, им пользуются многие партии.