Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

Из трех поездок на Восток, которые я совершил в период между 1902 и 1909 годами, эта была наиболее трудной и вместе с тем наиболее прекрасной. Ее организовал Пауль Рорбах. Он собрал для нее группу из девяти молодых людей. Одним из них был Хело фон Герлах, единственный депутат рейхстага в 1896 году от Национал-социального союза Фридриха Наумана. Остальные шесть путешественников также входили в организацию Наумана. В старых номерах Die Zeit, первого журнала, опубликованного Науманом между 1901 и 1903 годами, содержится живописный словесный и графический отчет о нашей экспедиции, написанный рукой самого Рорбаха.

Паулю Рорбаху, хорошо известному журналисту и политику, было в то время тридцать три года. Он дружил с Науманом, которого я тоже знал. Фридрих Науман и его учитель Штокер были реформаторами евангелического толка, но если Штокер был консерватором, то Науман посвятил себя и свои идеи либерально мыслящим группам. После Первой мировой войны Науман оказывал значительное влияние на разработку конституции Веймарской республики. Он умер в 1919 году. Одним из переживших его учеников является Теодор Хейс, ныне президент Федеративной Республики Западной Германии (1949–1959).

Я не принадлежал к кругу соратников Наумана, хотя и был близким другом одного-двух из них. Группа, которая ставит себе целью сплотить такие разные слои общества, как промышленные рабочие и представители консервативных кругов, должна ясно себе представлять, что подобная цель несовместима с политикой «нежелания нанести обиду».

С точки зрения партийной политики трудно примирить такие конфликтующие идеи, как консервативное христианство, монархическая традиция, национальное самоутверждение, терпимость, прогресс либерального толка и социальная справедливость. Поэтому было неизбежно, что последователи Наумана очень скоро разделились на различные политические партии. Его собственные ученики распределились частью среди социал-демократов, частью среди свободно мыслящих или других более правых группировок. Лица, входившие в круг сторонников Наумана, были порядочными, благонамеренными людьми, которых было бы приятно числить среди своих друзей, но их менталитет не вызывал горячего энтузиазма.

Описание наших путешествий Рорбахом начинается так.

«Между Берлином и Кавказом цивилизация теперь не кончается. Верно, что ее нить все истончается и истончается… но она еще держится — поскольку тянется между ними железная дорога». Эти строки, написанные в 1902 году, содержат мысли, которые сегодня нам кажутся весьма пророческими.

Во время путешествия Хело фон Герлах был душой компании. Хотя он был старше любого из нас, но при всей разнице в возрасте легко переносил холод, голод и ужасные ливни, из-за которых мы неоднократно промокали до нитки. Даже утраты рюкзака, украденного каким-то ушлым негодяем, не было достаточно, чтобы омрачить его добродушный нрав более чем на мгновение. Встретившись с ним снова через много лет, я был поражен изменениями, которые произвела в нем война. Старый, озлобленный и одинокий, он занимался разработкой странных радикальных программ социального переустройства и совершенно утратил связь с внешним миром. Он был замечательным компаньоном, прочно стоявшим на ногах, в мирные годы перед войной…

Рорбах начинал карьеру с изучения теологии. Широко образованный, он глубоко проникал в действительность. На полпути между Россией и Турцией, этими двумя великими по философским воззрениям на мир антагонистами в Средневековье, он с живым интересом наблюдал за всеми военными сооружениями и привлек мое внимание к жалкому состоянию артиллерийских батарей вдоль побережья Турции, что я и сам отмечал позднее. Меня поражала проницательность, с которой он оценивал шансы этих двух противников на берегах Черного моря.

— В наши дни (1902 года) русский флот может оккупировать Босфор и захватить Константинополь, прежде чем западные державы даже заподозрят, что императорский флот вышел из Одессы, — заметил он однажды. Три жалких суденышка, которые составляли в то время весь флот султана, имели бы мало шансов отразить нападение.

Это происходило до Турецкой революции, благодаря которой обстановка на Босфоре радикально изменилась. Когда, шесть лет спустя, я посетил Турцию, то обнаружил, что в стране началась новая, энергичная политика под властью лидеров младотурок. «Больной человек Европы» стал выздоравливать.

Поездка на Кавказ надолго запечатлелась в моей памяти. Когда годом позже я женился, моя супруга захотела, чтобы я рассказал ей о некоторых подробностях путешествия. Не сталкивались ли мы с забавными приключениями?

— О да, — отвечал я. — Самым забавным происшествием, случившимся во время путешествия, была встреча с русским геологом, искавшим серебро. Он присоединился к нашей пирушке и пел русские песни. Затем настоял на том, чтобы и мы пели вместе с ним немецкие песни. К сожалению, он знал только одну песню, поэтому мы пели ее снова и снова.

— И что это была за песня?

— «Стража на Рейне». Представь себе — в центре холодного Кавказа!..