Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

В министерстве экономики должен быть один глава. Кому надлежит быть этим главой, должны решить вы, мой фюрер, согласно степени вашего доверия к способностям и лояльности назначаемого лица. Специальные уполномоченные — включая, следовательно, специального уполномоченного по четырехлетнему плану — могут ведать только планированием, предлагаемыми мерами и пропагандой, но не чиновниками, которые должны действовать в соответствии с нормами существующего правительственного механизма. До сих пор, если отдельные министерства (министерства экономики, продовольствия, труда и торговли) конфликтовали друг с другом, Геринг, как премьер-министр и председатель так называемого совета министров, всегда разрешал их противоречия. Этой процедуры нужно придерживаться и в дальнейшем. В чрезвычайной обстановке, вытекающей из принципиальных вопросов, правильная процедура состоит в консультации с вами и сохранении права решения в вашем распоряжении.

В случае, мой фюрер, если вы не намерены передавать управление министерством экономики — включая его главу — центральной власти, то есть специальному уполномоченному по четырехлетнему плану, но намерены позволить министерству экономики оставаться в его статусе, осмелюсь изложить на прилагаемом листе бумаги несколько положений, без которых, как я твердо убежден, нельзя ответственно руководить министерством экономики.

Может, вас позабавит замечание, что общественное мнение уже реагирует на сложившуюся ситуацию. Сегодня я обнаружил на своем столе эти стихи:

Геринг сказал: дайте мне только четыре года и увидите —

От денежных пут я промышленность освобожу;Вот Шахт послужит заложником,Если я сбегу, вы сможете задушить его.

Это перспектива, которая — честно говоря — меня не привлекает».

Решив настаивать на просьбе об отставке, я ушел 5 сентября в отпуск. В министерство экономики не возвращался. Поскольку никакого решения по вышеупомянутому письму не было принято, я уведомил Гитлера о своей отставке. Между тем прошло два месяца. Нет нужды добавлять, что дальнейший разговор с Герингом, который по просьбе Гитлера состоялся 1 ноября, не принес соглашения. Наконец Геринг сказал:

— Но я ведь должен иметь возможность давать вам указания.

Я расстался с ним со словами:

— Не мне — моему преемнику.

Это была моя последняя встреча с Герингом. Наша следующая встреча состоялась в тюрьме Нюрнберга, когда нас поместили в камеру с двумя ваннами, где я — в одной ванне, а Геринг — в другой, сидели в мыльной пене с ног до головы. Sic transit gloria mundi! (Так проходит мирская слава! — Пер.)

Наконец 26 ноября 1937 года моя просьба об отставке была удовлетворена. Хотя после соглашения с Гитлером о моем уходе прошло более трех месяцев, он так и не подыскал подходящей кандидатуры на мою должность. Ему не оставалось ничего другого, как доверить министерство экономики Герману Герингу. Лишь следующей весной на этот пост был назначен Вальтер Функ.

Когда Геринг вошел в мой кабинет в министерстве, то воскликнул: «Как можно вынашивать великие мысли в столь маленькой комнате?»

Затем он сел за мой письменный стол, связался со мной в Имперском банке по телефону и пробасил в трубку: «Господин Шахт, я теперь сижу в вашем кресле!»

«Позаботьтесь не попасть в аварию!» — подумал я и положил трубку.

Глава 50

Внешняя политика

Я никогда не претендовал на роль политика. Очевидно, мне недостает определенных качеств, необходимых для такой карьеры. Мне также кажется, что репутация политика зависит, как правило, не столько от его способностей, сколько от обстоятельств, благоприятствующих его успеху. Я не верю словам Муссолини на тот счет, что люди делают историю.

Люди, которые прославились в истории как великие политики, часто были всего лишь инструментами эпохи. Когда вызревает время для нового восприятия, оно содействует многим политикам, которые при всех своих добрых намерениях и усилиях были бы в иные времена обречены на забвение.

Экономическая политика — часть общей политики. С увеличением значения с 1890 года экономической политики в Европе я неизбежно вовлекался во внешнюю политику. Я описывал свои поездки в Лондон и Париж в начале 20-х годов с целью привлечь за рубежом внимание к той идее, что репарации, навязанные в Версале, в целом вредоносны. В последующие годы я указывал снова и снова, что предоставление возможности Германии получать сырье и продовольствие за границей посредством своего труда и на свою валюту является единственной надежной основой для развития страны в мирном направлении.