Главный герой скрывает свою силу

Какова бы ни была причина, было найдено решение проблемы, которая преследовала его все это время.

— Бертелгия.

Сончул говорил сдержанным тоном. Бертелгия ощутила смутное предчувствие и ответила дрожащим голосом, напрягшись всем телом:

— Хм…?

— Похоже, что пришло время тебе отработать свое содержание.

— А? Но со мной не связано никаких расходов. Я — живая книга, как ты ясно можешь видеть.

— Тогда тебе придется оплатить услуги няни.

— Это еще кто о ком заботится!

Бертелгия решительно пыталась отказаться, но и Сончул не собирался отступать. Вскоре она стала рабой Сончула.

— Даже не думай о том, чтобы расслабиться в создании оставшихся 32 портретах.

— Ты слишком…

Бертелгия продолжала жалким голосом сетовать, когда рисовала. В тоже время, говоря это, Сончул удобно растянулся на валуне.

— Не Волнуйся, я всегда выплачиваю свои долги. После этого я окажу тебе одну услугу.

— Серьезно? Я очень злопамятна, так что не отказывайся от своих слов позже.

Бертелгия дошла до того, что записала обещание Сончула на свои страницы.

[5‑я Эра. Солнце в Тридцать Девятом Голубом Драконе. Луна в Облачной Ведьме. Восемнадцатый день. Сончул пообещал оказать мне одну услугу.]

— Поскольку ты дал обещание, почему бы не дойти до присяги? — Бертелгия, которая записала обещание Сончула с указанием времени и даты на уголке своей страницы и задала вопрос.

— Если ты говоришь о клятве, то я уже ограничен такой штукой, — говоря об этом, Сончул указал на свою грудь.

— В самом деле? С кем?

— Не могу сказать. В любом случае я сдержу свое обещание, если закончишь рисунки.

— Хорошо! Хорошо! Я нарисую это!

Скрип! Скрип!

Бертелгия снова нарисовала портрет Вестиар на чертежной бумаге. Когда на листе стало проступать красивое лицо Вестиар, Бертелгия снова заговорила:

— Эта женщина. Она очень похожа на мою маму.

— В самом деле? Ты не пытаешься сказать, что ты дочь Вестиар или что–то подобное?

— Моя мама — человек. Эта женщина — Высший Эльф. Как она может быть моей матерью, когда их расы совершенно разные?

— …

— Папе, должно быть, очень понравилась эта женщина.

— Это правда?

— Да, папа следовал за Семью Героями и примкнул к ним, когда был моложе. Царство Демонов, Море Деревьев, Подземный Мир, Земля Мертвых, Плавучий Архипелаг и т. д. Здесь и там.

— Вот почему он называл себя Восьмым Героем?

— Возможно, поэтому, но Семь Героев никогда не считали его одним из них. Они обращались с ним, как с инструментами, которые они выкидывали, когда встречали более подходящие.

«Это очень печально».

Сончул вспомнил квест Экхарта, который очень сильно подчеркивал свое имя Восьмого Героя.

«Как же жалко отрицать товарищество, хотя они сражались с одними и теми же врагами».

Судя по словам Бертелгии, они, казалось, знали друг друга на протяжении десятилетий, и все же казалось, что его не считают товарищем.

— Вот, все сделано, — мягко сказала Бертелгия, когда отпустила своими страницами карандаш и взлетела в воздух. Портрет Вестиар, взгляд которой мечтательно смотрел на фронт, остался на ее месте. Затем Бертелгия взглянула на свой рисунок, продолжая говорить. — В любом случае, моя мама была красивее.

Сончул слегка улыбнулся, когда поднял картину и положил ее поверх образца. Картина растаяла, а перед его взглядом сложились яркие буквы:

[Ты уже привык к моей внешности? Не поддавайся ее очарованию слишком сильно. Если ты установишь слишком высокие стандарты, то никогда не сможешь жениться! Прогресс: 2/33.]

— … Говорит кусок дерьма…

Сончул планировал первым из Семи Героев убить Саджатора, но решил как следует подумать о пересмотре своих планов. Однако даже эти мыли быстро выветрились. Странная мысль пришла ему в голову в этот краткий миг безмятежности. Сколько времени прошло с тех пор, как он оставил задачу, предназначенную ему другим? Восемь лет? Нет, должно было пройти не мене десяти лет. Бертелгия, которая превратилась в надежного компаньона, была занята движениями своего тела, рисуя очередной портрет.

Скрип! Скрип!

Звук карандаша, порхающего по странице, был единственным звуком, соседствующим с дуновением ветра. Сончул почувствовал поток времени, пока оба его глаза были закрыты. В его голове мелькали лица бесчисленных людей и пейзажей, оставивших в его памяти следы. Голос энергичной девушки можно было услышать в темноте.

— Ах, этот раб — глава сил повстанцев, утверждающий, что пришел из другого мира? А? Не глава, а правая рука? В любом случай он не мой тип. Разве у тебя есть силы в этих тонюсеньких руках?

Как только он вспомнил этот особенный голос, он почувствовал затяжную боль, как кинжал, глубоко воткнувшийся в его грудь. Его дыхание сразу сбилось и оборвалось. Карандаш, используемый для создания портрета, перестал двигаться.

— Ты увидел призрак во сне? — прямо спросила Бертелгия.

— Нет.