Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 1 и Том 2 (СИ)

Что с мангой, что без неё — картинка складывалась в лучшем случае смутная. Честно говоря, из всего, что мне известно, тёмные больше напоминали просто попавших в опалу ко своим же бывших аристократов, нежели демонопоклонников или что там ещё подразумевал Орлов, когда говорил про художественные образы. В конце концов, все различия, которые я уловил, заключались скорее в социальном положении, чем в способностях или умениях.

Ещё и это их желание сидеть тише воды, ниже травы…

Интересный факт. За все девять лет своей жизни Йошида Распутин не слышал о тёмных. Ни разу. Ни в каком качестве. Ни о том, что такие были в прошлом, ни о том, что такие существуют в настоящем. Ясно одно — клановские их не любят.

Если даже наследник Распутиных, в которого с раннего детства запихивали клановскую историю и этикет, не имеет ни малейшего понятия о том, кто ты такой… значит, ты действительно натворил что-то такое, о чём лучше всем забыть.

Я поглядел на повара. Если Игнат, сидящий за рулём, следил за дорогой и вообще не слишком обращал на нас внимание, то Голицын, казалось, немного нервничал. Он то и дело оборачивался на нас, то ли пытаясь услышать, о чём мы шепчемся, то ли опасаясь задать какой-то вопрос.

Ну и ладно. Захочет — спросит.

— Вряд ли тут дело только в источнике силы или в их связях с простолюдинами, — заметил я, глядя на Константина. — Может, им не нравился их вкус в одежде.

Орлов пожал плечами.

— Кстати, — вспомнил я. — Ты же спокойно пошёл на сделку с одним из них. А вроде как аристократам нельзя этого делать.

— Да ладно там, — поморщился Константин. — Официальное отношение это одно, а реальность — другое. Такие сделки совершаются сплошь и рядом.

Обычная практика. Когда у кого-то много ценного ресурса, на «правила и ограничения» люди предпочитают закрывать глаза. А ресурса в виде артефактов у тёмных, надо полагать, предостаточно.

— К тому же, в длинный перечень моих увлечений уже много лет не входит клановская возня с традициями, — добавил Орлов, словно вспоминая что-то.

— Эээ… Великий Мастер! — ожил в этот момент и Голицын. В очередной раз обернувшись, он, кажется, всё-таки решил не смолчать. С лёгкой озабоченностью на лице он переводил взгляд с меня на готический плащ Орлова и обратно.

Что, не оценил старинного стиля?

Я лишь молча поднял бровь.

— Возможно, мне не стоит обсуждать ваши решения… — по лбу толстяка снова покатился пот, — но… кем является для вас этот человек рядом? Я не уверен, что ему стоит идти с нами.

Мы с Орловым переглянулись. Что ещё за новости?

— А что, какие-то проблемы с этим? — я цепко уставился Голицыну прямо в глаза.

Толстяк отёр лоб своим пожелтевшим платочком.

— Поймите, это не неуважение ни к нему, ни, тем более, к вам… но просто территория тёмных — это территория тёмных, пускать туда посторонних не принято. Великий Мастер, если бы я один решал, то, конечно, пошёл бы вам навстречу, но меня не поймут свои же…

Я уставился Голицыну прямо в глаза.

— А кто сказал вам что это «посторонний»? — ровным тоном, продолжая глядеть на толстяка в упор, уточнил я.

У меня была пара мыслей касательно Орлова. Если он уйдет сейчас, то на то, чтобы его искать потом, может просто не быть времени.

Нет уж. Он остаётся с нами, и точка.

— Это мой ученик, — отрезал я ему. — И мой ученик останется со мной.

Первое, что пришло в голову, но это должно было сработать. Статус ученика самого Великого Мастера обеспечит Орлову достаточное уважение, чтобы открыть перед ним все необходимые двери.

Глаза Голицына слегка расширились; кажется, он не ожидал такого.

— Ваш ученик? — переспросил он. — Но…

Он осёкся и помотал головой. Знал ли он о том, кто такой Орлов? Вероятно да, а значит, сама мысль о том, что аристо — ученик Тёмного, для него… была не самой очевидной.

— Любит покрасоваться, — отрезал я, поймав новый взгляд Голицына на чёрный раритетный камзол. — Днём он аристократ, а ночью последователь тёмного культа. Обычное дело.

Я окинул взглядом Игната, вцепившегося в руль.

— Ваш ученик тоже не с показа Шанель к нам сошёл.

Игнат буркнул что-то неразборчивое, глянув на свою майку с пентаграммой, повар же вновь уставился на дорогу, пытаясь скрыть раздражение.

— Разумеется, Великий Мастер, разумеется. Если ученик, то вопросов ни у кого не должно возникнуть.

Довольно странно было говорить это когда мы вместе проехали уже полпути. Услышал всё же какие-то фразы из нашего с Константином диалога?

Хотя… нет, не думаю. Слишком уж довольным стало его лицо, после слов об ученике. Словно ему сообщили крайне хорошую новость — то и дело уголки его губ расстягивались в улыбке.

Машина ехала довольно спокойно; то ли Игнат был не самым опытным водителем, то ли просто по жизни не любил торопиться. Мимо нас в окне проплыло высокое и явно старинное строение.

Я с любопытством поглядел на него. Нечто вроде высоченного готического костёла, со шпилем, уносящимся ввысь, и сводчатыми арками. В окнах витражи, но, кажется, изображали они что-то… тёмное.

— Похоже, мы уже близко, — заметил я Голицыну, и тот снова расплылся в улыбке, и сам рад, что я перевёл тему.