Главный противник

Пауэрса немедленно отправили в Москву, а специально созданная бригада стала тщательнейшим образом собирать все сохранившиеся остатки самолета-шпиона. Затем последовала дипломатическая дуэль, в ходе которой официальный Вашингтон поначалу объяснял инцидент «случайным» залетом научно-исследовательского самолета НАСА в советское воздушное пространство (до Свердловска!), но, уличенный публично во лжи, был вынужден наконец признаться в санкционированной лично президентом крупномасштабной шпионской акции. Нечего и говорить, что все надежды Эйзенхауэра на парижскую встречу с треском провалились (рассказывают, что эта история так возмутила Хрущева, что, когда ему доложили о том, что американский летчик взят живым, он в гневе закричал: «Повесить!»). 17 августа 1960 года в Москве начался открытый судебный процесс над Пауэрсом, обнаживший сущность внешней политики США перед всем миром. Самого летчика приговорили к 10 годам лишения свободы, но через полтора года обменяли на арестованного в Америке советского разведчика Рудольфа Абеля. По возвращении в СЩА он был полностью реабилитирован и устроился на работу в компанию «Локхид». В 1970 году Пауэрс написал книгу «Операция "Перелет"», после чего был уволен. Через семь лет он погиб в авиационной катастрофе.

Впрочем, курирующий программу «У-2» Р. Биссел, как и положено кадровому разведчику, предвидел, что недалек тот день, когда детище компании «Локхид» утратит свою неуязвимость. Поэтому-то он так настойчиво стремился еще больше усовершенствовать фотосистему, что надеялся установить ее на принципиально новом носителе. Этим носителем должен был стать спутник-шпион. Еще во время операции «Перелет» ЦРУ начало активно осваивать принципиально новую для себя сферу – космической разведки, работать над созданием ракеты, которая была бы способна вывести спутник-шпион на недосягаемую для советской ПВО высоту. Его усилия на этом направлении увенчались успехом, и уже в 1959 году на орбиту был выведен первый спутник фоторазведки КН-2, замаскированный под гражданский аппарат «Дискавери-1». Вскоре США имели уже не один спутник-шпион, и для эксплуатации их 6 сентября 1961 года было создано Национальное управление воздушно-космической разведки (НУВКР), объединившее усилия соответствующих подразделений ВВС, ВМС и ЦРУ. К этому времени фотоснимки стали поступать с высоты 90 миль, а их качество уже не уступало качеству снимков, сделанных с «У-2» в 1956 году. Из космоса были сфотографированы советские базы ВВС и ракетных войск.

Техника получения снимков поначалу была довольно примитивной: капсулы с отснятой пленкой просто сбрасывались на землю, и по этому признаку советские спецслужбы поначалу с легкостью отслеживали, какой американский спутник является шпионским, а какой нет. Но, несмотря на этот недостаток, американская пресса справедливо назвала операцию «Корона» «поразительным успехом в сфере разведывательной деятельности и сбора данных об оснащенном ядерным оружием противнике». Столь явные успехи космической разведки делали фактически излишней операцию с «У-2», теперь самолеты-шпионы были уже не нужны. Этот факт является еще одним аргументом в пользу того, что провал Пауэрса был предопределен.

Война в эфире

Ни на минуту не прекращались сражения на полях психологической войны (этот термин вошел в обиход в 40-е годы с легкой руки американского разведчика Л. Фараго). Ударная роль в ней отводилась радио, которое заокеанские теоретики психологической войны давно окрестили «четвертым фронтом». Профессор П. Лайнбарджер так обосновывал его преимущества: «В настоящее время радио является самым массовым средством идеологического воздействия. Радио удобно. Его можно слушать нелегально, почти не опасаясь, что вас засекут. В расчете на душу населения радио – несомненно, наиболее дешевое средство распространения информации среди миллионов людей».[170] Примерно такого же мнения придерживался и бывший директор ЮСИА Л. Маркс: «Дешевый и легкодоступный транзисторный радиоприемник, работающий на батарейке, помогает людям… вступать в контакты с другими людьми, другими странами и другими идеями. Фактически это значит, что их можно… учить и им можно внушать идеи…»[171]

: Если мы вспомним совсем еще недавние годы и ту роль, которую в воспитании диссидентов сыграли эти самые транзисторные приемники, то согласимся, что так оно на самом деле и было.

Но на самом деле радиопропаганду придумали совсем не американцы. Они просто-напросто применили в своей работе нацистский опыт. Именно ведомство доктора Геббельса в 30-х годах первым стало создавать подрывные радиостанции, направленные на конкретные страны, такие как «Юманите» или, скажем, «За Россию». Но тогда все это было сложнее, потому что радиоприемник был дорог и имелся далеко не в каждой семье. В эпоху транзисторов все стало намного проще.