Главный противник

Снова стало тихо, в застывшем от напряжения воздухе, слышалось только, как шуршит вентилятор воздушного охлаждения в ноутбуке, как хлопает на сквозняке полог палатки. На войне правят суеверия и фатализм, потому что люди стремятся не думать о смерти, хотя каждый надеется, что выживет. Сейчас я дал бойцам соломинку, извечное русское «авось», но именно в такой ситуации иррациональное всегда берёт верх над доводами рассудка. Фаза отрицания смерти прошла, надежду на бегство я тоже у них отнял, поскольку подспудно обратился к страху каждого человека перед неизвестностью. Моими словами говорил опыт, люди видели внешнее спокойствие и уверенность, черпая у меня то, чего им сейчас недоставало. Затянувшееся молчание нарушил глухой голос Ирины:

– Чё, мужики, сдулись? Стрельнуть и убежать, конечно, проще. А уж тушёнку жрать, забившись в нору, это ещё круче. Вы как хотите, а я точно пойду. Ропша, я с тобой!

Слова девушки послужили сигналом для остальных. Под одобрительный гул голосов все, кроме двух парней, которых Михась обучал одними из последних, выразили желание идти. Попытавшихся выскользнуть ребят все стали подначивать и стыдить, но я пресёк это на корню:

– Отставить разговоры! На войне у каждого свой страх… Не осуждайте того, кто отказался. Они не трусы, просто их выбор был не таким, как ваш. Трус – это тот, кто бросит вас в бою, до этого обнадежив, что прикроет. А эти ребята просто сказали правду, сказали честно и до того как станет поздно. Может статься, придёт такое время, и вы поменяетесь ролями. Теперь все по палаткам – готовить снарягу, проверять оружие, изучать план операции. Если командир отряда сказать ничего не хочет, то у меня всё.